Зимний Мальчик

— Я бы предложил двадцать-сорок-сорок. То есть двадцать процентов гонорара я беру себе за идею, а остальные восемьдесят вы делите пополам, при условии, разумеется, что драматург будет работать в полную силу. И тебе школа драматургии, и ему деньжищи за вторичную по сути работу.

— Ты думаешь, он согласится?

— Поначалу возмутится, потребует себе восемьдесят процентов, потом попробует торговаться, но мы сразу скажем твёрдое нет. И тогда он согласится на наши условия. Очень быстро. Потому что их, драматургов, много.

— Но он ведь может сам написать пьесу.

— Сейчас нужна не просто пьеса, а пьеса по нашей опере. Чтобы и политрук с винтовкой, и певичка-разведчица, и любовь-морковь. Срочно. Потому он нам и пишет. Иначе — с чего бы? Впрочем, если сорок процентов тебя не привлекают, можно поискать других драматургов. Можешь даже сама всё написать.

— Сорок процентов меня устроят, Чижик. Ещё как устроят. Но не будет ли это слишком?

— В самый раз, — заверил я. И пошёл составлять текст ответного письма.

Авторское отступление

Проводить Всесоюзный Ленинский Коммунистический (вот так, обязательно с заглавных букв) субботник было делом как экономическим — отжать у трудящихся денежек, так и политическим — приучать, что отжимание денег есть нечто почитаемое и даже возвышенное. Обыкновенно субботник сопровождался пропагандистской трескотнёй — о небывалой производительности труда, достигаемой в этот день, о всеобщем порыве, вдруг охватывающем тружеников, о ярком солнышке и зеленой травке, что, в общем, соответствовало действительности. Производственные коллективы переводили однодневный заработок в фонд субботника, а уж куда шли деньги, какая разница. Впрочем, на эти (или другие) деньги был построен всесоюзный онкоцентр, больницы, школы, что, конечно, воодушевляло.

А там, где производства не было — школы, вузы, НИИ и прочие, — занимались благоустройством, и зачастую могли-таки провести праздник труда с хорошим настроением. С помощью водочки. Чтобы выходной не пропал зря. Главное было — не перебрать, в трудовых коллективах поллитровочка на троих считалась стандартом. Старшеклассники и студенты обходились пивом.

Уроки домоводства для старшеклассниц включали обучение азам портновского искусства, а дальше — как получится. Кто-то умел и любил шить, кто-то нет. Но швейная машинка была обычным атрибутом советской семьи. В условиях, когда швейная промышленность выпускала пусть добротную, но унылую продукцию, умение шить здорово выручало мастериц и любителей. Даже общедоступные женские журналы «Работница» и «Крестьянка» постоянно помещали выкройки, а те, кто метили выше, выписывали дорогой журнал «Рижские моды». Попадались и модные журналы социалистических стран. Кружки кройки и шитья были при каждом доме культуры, и посещали их в охотку.