Зимний пейзаж с покойником

Но эта ночь и не была обычной. Поэтому, когда Зина поставила на плиту чайник и разрезала кекс с изюмом, Самоваров откликнулся на приглашение. Вместе с Ариком он уселся за овальный рыцарский стол.

И раньше случалось ему чаевничать в этой компании. Сегодня это было даже необходимо: Стас, а главное, следователь Рюхин числили Зину и ее племянника среди вероятных подозреваемых. Если поговорить с обоими в привычной обстановке, за чайком, кое-что может проясниться.

А ведь Самоварова к Еськовым сосватал именно Арик! Однажды он привел своего дядю прямо в музейную мастерскую. Поскольку Самоваров был трезв и не окормлен икрой, Александр Григорьевич не показался ему таким уж огромным. Знатных посетителей Самоваров не слишком жаловал, но признал, что Еськов обладает колоритной внешностью, легок в общении и интересуется искусством.

Еськов осмотрел и пощупал мебель, которую поновлял Самоваров. В особенный восторг он пришел от рамы для Йорданса. Рама была французская, времен Наполеона III, и резных фруктов, которые гроздьями свешивались с нее, хватило бы на средний уличный ларек.

Арик на мелочи не заглядывался. Он бойко прохаживался по мастерской и изо всех сил старался наладить контакт мастера с дядей. Еще он много смеялся, рассказывал анекдоты. Как позже узнал Самоваров, эти анекдоты Арик выучил из старых календарей, которые нашел на чердаке в своем ушуйском доме. Календари лет сорок пролежали в полном забвении, поэтому юмор Арика считался свежим и незаемным. Но мог этот тамада поговорить и об искусстве. В тот раз он скрашивал неразговорчивость Самоварова своими замечаниями. Он так и сыпал именами, среди которых попались даже Марсель Пруст, Фукуяма и Леонид Десятников, не имевшие никакого отношения к обработке дерева.

Потом речь зашла о бильярдной. Заказ оказался кстати: Самоваров как раз думал, где бы взять денег на давно обещанную жене поездку на Валаам.

Странно, но до того дня Самоваров никакого Арика не знал и даже в глаза не видел. Однако кудрявый тамада в мастерской держался так, будто лежал когда-то в одной колыбели со знаменитым мебельным мастером. Сначала Самоваров сердился, а потом понял, что Арик просто пускает пыль в глаза богатому родственнику. Это выглядело и трогательно, и забавно.

«Ничего подобного! Никакой это не чаплинский персонаж, а настоящий прощелыга!» – заявила жена Настя, познакомившись с Ариком. У нее было несомненное женское чутье, но жалеть Арика Самоваров не перестал.

Самоваров провел в доме Еськовых не так много времени – всю готику он резал в своей мастерской, а на месте только монтировал готовое. Однако он уже несколько раз угощался у Зины на кухне, куда его затаскивал все тот же беспокойно дружелюбный Арик.

Зина оказалась женщиной простой и приветливой. Она сразу стала считать Самоварова своим, не из хозяев или их гостей, а кем-то вроде немудрящего домашнего умельца.

Вот и сейчас, расстилая на необъятном столе салфетки сурового полотна, какие полагались для персонала, Зина то и дело жаловалась Самоварову:

– Ох, Николай Алексеевич, у меня сердце так и останавливается, даже после корвалола. Разве я смогу сегодня заснуть? Александр Григорьевич так и стоит у меня перед глазами, как живой!

– Не стоит, а лежит, – поправил ее легкомысленный Арик. – И далеко не живой. Да, теть Зина, досталось тебе сегодня!

– Я в обморок уже лет двадцать не падала, с тех пор как мне голову напекло в санатории в Туапсе. И вот сегодня такое с Сашей…

Арик вздохнул:

– Что делать, все мы смертны! Только теперь дядю Сашу уже увезли, и психовать нечего – он не явится, чтобы нас напугать.

Зина часто замахала натруженными руками, которые странно не соответствовали гладкости ее миловидного и нестарого лица:

– Что ты такое говоришь, Арик! Сплюнь и постучи по дереву!

Арик очень любил тетку, потому послушался: сплюнул и забарабанил по столу.

– Корсиканский дуб, – заметил он, одобрительно прислушавшись к стуку. – Вы, Николай Алексеевич, должны это оценить. Покойный любил красоту! И вот теперь его дух, по мнению тети Зины, может вернуться, чтоб напоследок всей этой прелестью полюбоваться.

Зина нахмурила свои угольные брови:

– Чего ты смеешься! А вдруг он в самом деле придет? Вот ты ничему не веришь, а я сама видела барабашку в передаче «Загадки неизведанного». Его один пенсионер даже сфотографировал.

– Ерунда! Видел и я это чудо – просто снимок жирного кота не в фокусе. Уж поверь, тетя Зина, моему богатому производственному опыту: если фотограф на свадьбе наклюкается, все у него получаются барабашками. А у твоего пенсионера, я видел, физиономия была малиновой – даже на передачу бухой явился.

Зина возмутилась:

– Ничего не бухой! На канале Нет-ТВ у всех лица малиновые – оборудование у них такое. Зря ты так, Аричка! В нашем мире полно вещей, которые объяснить невозможно. Теперь я чего угодно жду и трясусь. Я и в хорошее-то время тут, в доме, одна оставаться не могла – страшно!

– Неужели? – удивился Самоваров.