Зимопись. Книга 2. Как я был волком (СИ)

— Ее выбрал вожак. Роль его подруги Тома не выдержит. — Крепкие плечи смущенно вскинулись, грива понуро провисла. — Самки ревнивее и опаснее самцов. Они не знают пощады. Тома не прожила бы долго.

А если прожила, то не с нашим новым дружком, про себя добавил я невысказанное.

— Опасность! — Юлиан резко присел.

Мы тоже, затем медленно отползли назад. Скрыв нас, высокая трава выполняла теперь роль забора с дыркой.

В той стороне, куда мы направлялись, с севера на юг тянулась через поля вереница людей. Из центра страны — в горы. По бокам шли охранники. Узнав людей, двигавшихся под конвоем, я зажал рот рукой — чтобы случайно не выдать себя каким-то звуком. Передумав, зажал рот Томе. И едва успел: вырвавшийся возглас утонул во вжавшейся ладони.

Охранниками были рыкцари, они вели пленных учениц школы.

— Раз, два, три, четыре… — принялась шептать Тома.

— Тихо! — Мое плечо толкнуло девушку, а рука вновь накрыла рот. — Проговаривай про себя.

Глаза насчитали пятнадцать. Здесь все, кто оставался в школе после нашего с Томой и Зариной отъезда. А возглавлял процессию пленников наш земляк дядя Люсик, отец Шурика.

Я рассказывал Томе о моих с ним беседах. Рассказал и о том, что он собирается нас найти. Получилось, что мы нашли его.

Когда процессия исчезла вдали, я скомандовал:

— За ними.

— Хорошо, что псины нет, — заметила Тома.

Едва мы сделали первые шаги, Юлиан шепнул:

— Лучше отстать. Следов много, не собьемся.

Я кивнул. Следы, в общем, и не понадобились: через некоторое время мы прибыли к нижней пещере, где когда-то остались доспехи. Караван царевен с папринцием рыкцари завели внутрь. Там уже кто-то был, потому что прибывших встретили.

— Нужно разместиться где-то поблизости и держать пещеру на виду, — огласил я командирское решение.

— Что мы можем сделать? — Тома нервно поджала губу.

Как говорят интервьюируемые, когда им нечего сказать: хороший вопрос.

— Ничего не будем делать, — честно сказал я. — Пока. Будем ждать божественного вмешательства.

— Чего?!

Тома с Юлианом глянули на меня как на полоумного.

— Если долго сидеть у берега реки, мимо проплывет труп твоего врага, — продекламировал я. — Это китайское. По-нашему: терпенье и труд все перетрут.

— Предлагаешь терпеть и трудиться? — хмыкнула Тома.

— Терпеть не надо, вон кустики. Просто ждать. Побеждает не тот, кто выглядит сильным, а перетерпевший.

— Сам же говоришь: вон кустики…

— Перетерпевший невзгоды. Дождавшийся момента. Когда желаешь чего-нибудь очень сильно, Вселенная начинает помогать тебе.

И Вселенная помогала. Во всем — кроме погоды. Потому что сразу пошел дождь.

— Будем делать гнездо? — Юлиан зябко передернул плечами.

Под небесным ливнем его грива превратилась в обвисшие куски пакли. Тома прижалась к нему спиной, укрываясь в объятиях. Ох, не угляжу за неуемными романтиками. Нельзя оставлять их одних.

Или, наоборот, нужно? Пора Томе самой отвечать за себя. Мою заботу она воспринимает как вмешательство в личную жизнь и делает вопреки. Вроде большая и взрослая, а на деле глупая упрямая девчонка. Назло бабушке отморожу уши. Или, как говорят в западляндиях, стрельну себе в ногу. И ее оставить наедине с безумным миром — выплывет-не выплывет? Как потом себе в глаза смотреть?

Уход от проблемы — не решение. Эдисон говорил: «Почему у меня все получается? Не пользуюсь устарелым методом проб и ошибок, применяю метод проб и находок». Насчет находок посмотрим, а известных ошибок надо избегать. Что я и делаю, стараясь изо всех сил. И буду делать, хоть режьте.

— Как освободить дядю Люсика и царевен? — проговорил я.

— Можно войти в пещеру с другой стороны, — предложил Юлиан.

— Если бы помнить, где это… — Я ударил себя по лбу: — Ты знаешь?

— Конечно. Стая не раз там ночевала, когда не успевала добраться до дома.

— Веди.

Мы полезли в гору.

Скользкие покатые камни старались сбросить отвыкшие от прямохождения ноги. Тело стремилось опуститься на четвереньки. Спасали котомки с квази-репой. Они спадали с опускавшейся спины, позвоночник вновь выпрямлялся. Юлиан помогал нам обоим, подтаскивая вверх или поддерживая снизу. Он зарабатывал билет в рай.

— Почему стая не оставалась в этой ближней пещере? — недоуменно вздернулись бровки Томы, не понимавшей того, что мне, например, объяснять не требовалось. — Это же ближе к любой еде в округе. Не нужно каждый раз переться к вершине и потом столько времени спускаться обратно.

— Ближе не только к еде, но и к врагам, — ввернул я очевидное.

— Внутренние размеры здесь намного меньше, — дополнил Юлиан. — Легко взять в кольцо. И с водой проблемы.

Бескомпромиссная мужская логика насмерть задавила витиевато-мечтательную женскую, что металась между «выжить любой ценой» и «на фига такие сложности». Тома умолкла.

До нужного места добрались к вечеру. Половина запасов был съедена по дороге, остатки мы переложили в одну державшуюся котомку, остальные расползлись от дождя и нагрузки.

Обтекающий каплями и струйками Юлиан раскидал утрамбованные в камень коряги.

— Здесь. Только осторожно, там на два роста вниз отвесно.

— Помню. — Я заглянул в узкую дыру.