Зимопись. Книга 2. Как я был волком (СИ)

Мы завтракали в уютной симпатичной низинке, когда появились волки. Густой лес давно остался позади, вокруг — лишь кустарник и ботва похожих на репу корнеплодов. Мы ими лакомились, заедая остатки мяса.

Взгляды пробежались по окрестностям. Деревьев нет, спрятаться некуда.

И не надо. Как Гордей учил? Троим прижаться спинами и ждать, пока волки налаются и потеряют интерес.

— Встаем, — позвал я Тому и Юлиана к себе за спину.

— Есть другой вариант, — сказал Юлиан.

Он опустился на четвереньки.

Точно, волки же не знают, что мы уже люди, которые их еда. Вся разница между человеком и человолком — в количестве опорных ног и взгляде. Кем себя ощущаешь: охотником или дичью? Так же тебя воспримет волк.

Мы встали на четыре конечности. Тела напружинились, прижавшись к земле.

— Гррррр! — разнеслось синхронно выданное тремя глотками.

Почуяв будущей едой себя, несколько волков поджали хвосты и вильнули в сторону. Путь был свободен.

Мы победно поднялись. Хорошо быть человеком и зверем в одном лице. А еще лучше — попеременно, по мере необходимости. Только вопрос: когда я зверь, остаюсь ли человеком?

— Пойдемте к причалу, — предложил я.

— Пробовать? — изумилась Тома. — Сами?

— Что пробовать? — поскакали по нам глаза Юлиана.

— Там одежда, — объяснил я. — На дереве.

— Она под сигнальным флагом, — сказала Тома.

— Отвяжем. Если не получится — хватаем и уходим. Если сделать это быстро…

— Причал — это что? — Юлиан остановил взор на мне, как на более вменяемом.

Я не успел ответить.

— Там много волков, — напомнила Тома.

— Где? — вмешался Юлиан.

— У причала. Но одна стая там — родственная, — сказал я. — Помнишь, Тома, ты с щенком возилась.

— Не нам с тобой родственная, — покачала головой Тома.

— Зачем нам одежда? — снова встрял игнорируемый спутник.

— Чтобы чувствовать себя людьми, — ответил я, — и быть ими в глазах других.

— Только что мы отогнали волков благодаря ее отсутствию, — высказался Юлиан.

— Мы готовимся к встрече с другими волками. Двуногими. — Мой голос посерьезнел. — Нужны одежда и оружие. Начнем с одежды.

— А попробовать? — с надеждой вымолвила Тома. — Кто знает, когда снова доберемся до причала.

Раскалившийся взор Юлиана тоже застрял на мне. Не зная что, он уже мечтал сделать это вместе с нами.

— Если ситуация позволит — попробуем, — пообещал я. — Но не думаю, что беготня по сену взад-вперед к чему-то приведет.

— Мы будем подпрыгивать!

— Обязательно будем, — улыбнулся я. — Как можно выше.

— Навалим сена целую гору!

— Навалим. Обязательно. Целую гору. И сена, и не сена.

— Не издевайся!

— Что такое причал? — вновь потребовал объяснений Юлиан.

— Место, куда спускаются ангелы.

— Какие ангелы?

Мои глаза закатились:

— Тома, просвети человека. Если ему придется слыть за нормального, то он сразу выдаст себя с головой. Примут ли за черта, человолка или пожирателя — конец один.

Сориентировавшись по солнцу, я указал на восток:

— Туда.

Набрав репы или что это было, мы двинулись в путь. Тома рассказывала. С самого начала. Обо всем. Немного о нашем мире, много о местном. У Юлиана захватывало дух.

— Вы с того света?!

Я кивнул. Тома скривилась, но разубеждать не стала. Ей приятно оставаться ангелом. Она только чуть-чуть подправила:

— С другого света.

— Там хорошо?

— Очень.

— Всем?

— Нет таких мест, где хорошо всем.

Синеву Юлиановых глаз заволокла боль:

— И вы… уйдете?

— Не скоро, — пообещал я, втайне надеясь на обратное.

— Возьмите меня с собой. Я пригожусь. Если хотите, буду вашим рабом. В этом мире мне больше некуда идти!

Юлиан опустил голову.

Тома прослезилась. На меня скосились ее красные глаза.

— Забудь слово «раб», — сурово выговорил я.

— Слугой! Работником! Кем хотите! Только не оставляйте!

Связались на свою голову. Сделай доброе дело, и тебе припомнят. Я почему-то уверен, что «доброе дело» по-древнеавстралийски будет «бумеранг». Потому что всегда возвращается в том или ином виде. Самое обидное, когда хочешь в том, а оно — в ином.

— Чапа, — осторожно сказала Тома. — Его нельзя оставлять. Он совсем один.

Чтоб ее, с ее милосердием.

— Пока никто не гонит, — бросил я. — В чем проблема?

— В «пока». — Тома отвела пылающее лицо.

— И потом без повода не прогонят, — закрыл я тему. — Довольны?

Долго шли молча. Отношение Юлиана к нам изменилось. Он упреждал все желания, помогал в каждой мелочи, старался изо всех сил, которых у него (завидую) имелось изрядно. Сказав, что ему не тяжело, парень забрал у меня ношу, Томе при любой возможности подавал руку, даже переносил через некоторые препятствия. Она млела.

«Видишь?» — говорил ее взгляд.

Все вижу, как бы отвечал я. Вижу даже больше, чем хотелось. Говорят, что фактов всегда достаточно, а недостает воображения. У меня обычно наоборот.

— Юлиан, — окликнул я.

О чем-то задумавшийся парень вздрогнул и едва не споткнулся.

— Да?

— Почему ты влез в нашу драку с вожаком? Точнее, в мою. Спасая меня, ты поставил под угрозу собственную шкуру. До того момента ты ею дорожил.

Укор Томы был нагло проигнорирован, меня очень интересовал ответ. Он оказался предугадываемо незамысловат:

— Тома.

Я покачал головой:

— Тома осталась бы одна. Разве это не в твою пользу?

Взгляд парня потупился.