Зимовье зверей

Время быть сильным,
Да силу не тратить.
Время быть вольным,
Да вволю терпеть.

От лютой метели

Я укрыл твоё тело
В белом просторном шатре из объятий.
Минуты летели,
И время свистело,
Ни духом, ни сном не касаясь проклятий.

Над нами плясали

Секиры и сабли,
И падали головы в мутные реки.
А мы зависали
Под сводом сусальным,
И звёзды бросали нам блики на веки.

Всё чисто, всё гладко,

Мой плащ, как палатка,
И стёкла затеплены тканью шинельной.
И семя по лавкам,
И туго и плавно
Ветра заплетают мотив колыбельный:

— Спи, идет война.

Спи, идет война.
Спи, пока идет война.

Но я просыпаюсь,

Я в путь собираюсь,
Меня не удержишь ни мхом, ни травою.
Проснувшимся — горе,
И, может быть, вскоре
Я стану бессмертным — ты станешь вдовою.

Плетут экипажи

Дорожные пряжи —
Сквозь черные сопки, сквозь рваные льдины,
За горние кряжи,
За братские пляжи,
Где воин и ворон — навек побратимы.

Там люди и птицы,

Устав суетиться,
Расправив кольчугу и сняв оперенье,
В крахмальной поддёвке,
Как мухи-подёнки,
Все ждут после бани с судьбой примирения…

Плачь, Ярославна, но только не громко.

Пой, Ярославна, в степи над обрывом.
Видишь, по небу блокадная кромка —
Бронзовый купол с пурпурным разрывом.

Плачь, Ярославна, но только не громко.

Видишь, по небу, где месяц печаткой,
Голубь почтовый несёт похоронку —
Банный листок с роковой опечаткой.

За страх и за разум

Всех скопом, всех разом —
Чтоб легче писать поминальные списки.
Тревога отстала,
И снега не стало,
Лишь зреют подсолнухи, как обелиски.

Их зёрна — как буквы,

Как иглы, как угли,
Но тянутся к свету подстрочники смерти.
И почкой набухшей
Дымится на кухне
Постскриптум любви в треугольном конверте.

Спи, идет война.

Спи, идет война.
Спи, идет война.
Спи, пока идет

Время быть сильным,

Да силу не тратить.
Время быть вольным,
Да вволю терпеть.

1995

На всякий случай