Зинаида Серебрякова

Дорош прав и в том, что «деревенский мир» мало изменился, особенно внешне, с пушкинских времен. Но решительно изменились за это время аспекты живописи, и содержательные во всей сложности своей проблематики, и стилевые. На этом придется еще подробнее остановиться (особенно в том, что касается излюбленных сравнений творчества Серебряковой с живописью Венецианова), теперь же необходимо подчеркнуть, что молодая художница показала себя в своей первой значительной картине живописцем сугубо современным, хотя и далеким от новаторства левых течений, но прекрасно воспринявшим и по-своему претворившим в своем творчестве достижения живописи конца XIX — начала XX века.

Серебрякова в своей картине «За туалетом» пишет, хотя это и звучит в первый момент парадоксально, не себя, а свое отражение в зеркале. Это дает ей возможность отнестись к изображению совершенно свободно, так, как ей этого хочется, не будучи связанной обычными для автопортретов позой и атрибутами. В не меньшей степени это «существование как отражение» в своем первом большом автопортрете служит, может быть подсознательно, своеобразной защитой, границей между собой и зрителями, публикой, что особенно характерно для целомудренности и скромности Серебряковой — человека и живописца. Кроме того, изображение само по себе уже ограничено своеобразной рамой — написанной Серебряковой рамой зеркала, что, безусловно, сразу же придает портрету элемент картинности. С увлечением пишет она и незатейливый натюрморт, отраженный в зеркале: флакон духов, булавки, бусы и свечу в подсвечнике, кстати, единственный предмет, изображенный дважды — «в натуре» и в его отражении (этот наивный и милый натюрморт окажется предшественником множества превосходных натюрмортов художницы зрелого и позднего периода ее творчества).

За туалетом (Автопортрет). 1909

Валентин Серов. Портрет Г. Л. Гиршман. 1907

Косвенное дорошевское сравнение с пушкинской Татьяной, конечно, не случайно — так непосредственно прелестен портретный образ, такой от него веет чистотой и очарованьем юности: в выражении огромных продолговатых глаз, свежего, слегка улыбающегося рта, чуть широкоскулого, сужающегося к подбородку лица, пышных темных волос, грациозного и очень естественного движения рук, белизны лифа. И необычайно гармонирует с первым планом (фигурой юной женщины) фон — белая стена очень скромной комнаты, таз и кувшин умывальника. Только можно добавить, что в этом автопортрете больше ощущения счастья молодости и непосредственной радости жизни, чем в душевном состоянии и облике пушкинской Татьяны.