Зивелеос

В каждом городе, большом или маленьком, а в столице уж всенепременно, есть своя мафия со своей собственной хорошо организованной административной иерархической структурой, со своей армией, своими финансами и так далее. Но из этого нельзя сделать вывод о том, что вы можете придти в какоенибудь заведение и увидеть на дверях солидного кабинета табличку с надписью «Глава мафии города Москвы и Московской области». Нет, такого вы ни в коем случае не увидите. И письмо с жалобой на имя главы мафии вы тоже не сможете послать, поскольку не знаете адреса. В административной структуре мафии нет бюрократического аппарата, который бы занимался регистрацией писем от трудящихся и направлением их для рассмотрения по многочисленным инстанциям. С одной стороны это вроде бы положительный факт, поскольку позволяет сократить административные расходы, а с другой стороны, как же осуществлять ответы на запросы трудящихся? Ах, да они же с такой категорией людей дел практически не имеют.

Вместе с тем, у главы мафии, его заместителей, помощников и других членов семьи, а так правильнее, с их точки зрения, называется эта организация, кабинеты безусловно есть, каждый из которых обязательно снабжён табличкой с указанием важной фамилии, имени и отчества. Только вместо слов «Глава мафии» там обычно красуются другие должности, типа «Президент корпорации», «Генеральный директор предприятия без ограниченной ответственности», «Управляющий международного коммерческого банка», «Председатель совета директоров акционерного общества» и другие не менее завидные и ещё более доходные руководящие должности. И совсем немногие лица, то есть самый ограниченный их круг, были осведомлены об истинном положении того или иного официального руководителя в неофициальной, но более могущественной иерархии мафиозной семьи.

Именно эти организационные структуры, давно установившие для себя демократические свободы в вопросах увеличения собственного капитала и уверовавшие наконец в незыблемости с таким трудом приобретенного положения дел в стране, вдруг почувствовали после нового сенсационного появления Зивелеоса, что это не чья-то глупая шутка, а нечто гораздо серьёзнее, что может поколебать или даже совсем расстроить их благополучие, с которым они никогда не согласились бы добровольно расстаться. Они поняли, что Зивелеос — это не парламентская партия, которую легко и заболтать, и забаллотировать, и попросту надурить, а то и даже, чего уж скрывать, подкупить как-то. Этот, как говорил учёный, феномен, кажется, не собирался ни идти с кем-то на переговоры, ни, что главное, делиться с кем-нибудь, как принято у сильных мира сего.

Хочешь быть сильным, делись с себе подобными — таков принцип настоящего грабителя. А тут делёж оказался налицо, но такой, который мафию совершенно не устраивал. По мнению руководства всемогущей семьи, основная денежная масса должна была оставаться в её руках для поддержания собственной власти, а не попадать в порядке равноправного распределения к несчастным рядовым трудящимся, которые всё равно не знают настоящую цену деньгам и растранжирят их на какие-то свои глупые мизерные интересы.

У мафии есть и своя разведка. Она донесла уже главе московского центра об ограблении Рыжаковского и Утинского, о том, что их деньги пошли на обыкновенные детские дома, которые спокойно их прикарманили и пустили на строительство.

Первая мысль у мафии была отобрать деньги, но вспомнили о Зивелеосе.

Его все боялись. Мафии стало известно быстрее, чем милиции, о том, что дети потому все охотно отправились из Москвы в неизвестное для них место, что им сообщалось слово-пароль, которым было имя «Зивелеос», и беспризорные подростки отправлялись в лес, как на военную игру. Замысел оказался беспроигрышным. Все дети любят играть.

Мафия собирала свои данные о Зивелеосе и обо всех, кто имел к нему хоть какое-то отношение. Они не торопились с действиями, поскольку хорошо были осведомлены о том, что дело о сверх человеке поручено службе безопасности. Оповещена была мафия и об основных предпринимаемых службой мерах. В тот же день узнала мафия о том, что телохранители Утинского оказались избитыми журналистом Самолётовым. Собственно они, эти телохранители, доложили о такой неприятности сначала мафии, а потом уж службе безопасности, что и естественно при существующем раскладе сил.

Так что разговор в кабинете одного из отцов семейства состоялся следующий. Как и полагается, имена ни отца, ни членов семьи не упоминаются в хронике в целях конспирации, без которой не может жить государственная мафия, то есть мафия государства. Историки поправят, как правильнее.

— Это переходит все границы! — возмутился отец. — Я могу, в конце концов, увидеть этого журналиста? Что он там себе позволяет? Сегодня же доставить ко мне! Ишь, женский заступник нашёлся.

— Папа, он будет у тебя сегодня. Но если что, можно ликвидировать?