Злая игрушка. Колдовская любовь. Рассказы

Кто-то другой обнаружил по проступающим и в темноте, среди шаркающих ног, желтым полосам замешавшихся в толпу тигров, но звери были так напуганы, что прижимались брюхом к самой земле, преграждая путь толпе, и лишь пинками удалось их поднять. Тогда звери кинулись бежать и, как будто по приказу, пошли во главе толпы.

Они обгоняли друг друга, поджав хвост и прижав уши. Настойчиво продвигаясь вперед, животные вертели головами, и ярко светились их глаза, огромные, как желтые стеклянные шары. Несмотря на то, что тигры шли довольно медленно, собакам, чтобы не отставать от них, пришлось бежать порезвее.

Внезапно над бетонной пирамидой одного из небоскребов поднялась кроваво-красная луна. Она казалась кровавым оком, вырвавшимся из своей орбиты, и стремительно, с каждым мгновением становилась все больше и больше. Город, залитый красным светом, постепенно проступал из тьмы, пока не показались ограждения плоских крыш на той же высоте, что и кривая линия небосвода.

Вертикальные плоскости небоскребов расчерчивали алыми квадратами черное, как смоль, небо. На спускающихся ступенями стенах красноватые испарения оседали каким-то кровавым туманом. Казалось, сейчас на крыше самого высокого небоскреба появится страшный железный бег с изрыгающей пламя утробой и раздувшимися от сожранного мяса щеками.

Не слышно было ни звука, как будто потрясенные этим огненно-красным светом люди совсем оглохли.

Огромные тяжелые тени, рассеченные чудовищными гильотинами, падали на человеческие существа, которые все шли и шли, и были они так многочисленны, что, идя плечом к плечу, они заполнили все улицы от начала их и до конца. Где-то в глубине, в рыжих отсветах, на различной высоте проступали черные параллели карнизов и железных балконов. Стекла высоких окон сияли, будто они были изо льда, а за ними полыхал пожар.

При этом страшном освещении, в этом безмолвии невозможно было отличить мужские лица от женских. От тоскливого напряжения — люди все шли и шли — все выглядели одинаково: мрачные, со стиснутыми зубами и полуприкрытыми веками. Многих мучила жажда, и они без конца облизывали губы. Другие, двигаясь точно сомнамбулы, прижимались губами к холодным цилиндрам почтовых ящиков или к прямоугольникам трансформаторных отдушин, и пот тяжелыми каплями катился у людей со лба.

От застывшей на иссиня-черном небе луны исходила вязкая кровавая эманация, как на бойне.

Толпа, медленно раскачиваясь, даже и не шла, а волнообразно текла вперед; люди, едва волоча ноги, опирались друг на друга, многие спали на ходу, загипнотизированные перебегавшим с одного на другого красным лучом, делавшим темные глазницы еще более глубокими и еще более безобразными лица.

А дети так и сидели спокойно в переулках на пороге своих домов.

Теперь впереди бежали и лошади, и толпа стала еще гуще, но вот от нее отделился слон и, сопровождаемый двумя конями, мелкой рысцой побежал к побережью. Жеребцы с развевавшимися гривами словно шептали ему какую-то тайну, приникая к огромным ушам толстокожего животного.

Бегемоты, напротив, шли устало, будто ныряли в воздух, с трудом хватая его своими бронированными мордами. Тигр терся о стены, с большой неохотой тащась вперед.

Молчание толпы стало невыносимым. Какой-то человек вскарабкался на балкон и, сложив руки рупором, дико заорал:

— Друзья! Да что же это, друзья! Я не умею произносить речей, это так, не умею, но давайте придем к единому мнению…

Толпа все так же волнообразно текла мимо, даже не глядя на него, и тогда мужчина, утерев волосатой рукой со лба пот, растворился в ней.

Через секунду послышались далекие раскаты грома.

Инстинктивно все приложили палец к губам, а другую руку поднесли к уху. Сомнений не оставалось.

В огражденном огнем и мраком пространстве быстрее, чем горит нефть в океане, перемещалась, медленно вращаясь вокруг собственной оси, металлическая конструкция подъемного крана.

От земли до неба косо лег черный конический профиль гигантской пушки: сверкнул огонь, пушка откатилась на лафете, и протяжный свист прорезал воздух — летел снаряд.

Под кровавой луной, как бы заблокированной среди рыжих небоскребов, толпа разразилась криком ужаса:

— Мы не хотим войны!.. Не хотим… не хотим… не хотим!..

Они поняли: пожар вспыхнул на всей планете и не спастись никому.

Перевод А. Шлейфер