Злая игрушка. Колдовская любовь. Рассказы

Широкая улица, мощенная диабазом, вздымалась к небу; по бокам ее стояли высокие телеграфные столбы, выкрашенные в серый цвет; ближе к домам тротуары были выложены мозаичной плиткой, а дальше — до гранитного поребрика — тянулся газон. Ирене повернула голову и, слегка помахав поднятой рукой, вошла в калитку дома с садиком, отгороженным чугунной решеткой, возле которого стоял другой дом — с балконами на улицу.

Бальдер минуту постоял на углу в полной нерешительности. Какие-то ребятишки, сидевшие на пороге одной из лавок, наблюдали за ним. Он медленно двинулся дальше, и сердцем его овладел безмерный покой тихого городка.

Видно было, что он идет по оживленной торговой улице.

Портные сидели, скрестив ноги по-турецки, за порогом своих мастерских и шили что-то черное; портал с аркой и решетчатой железной дверью вел в патио, выложенной красной плиткой, — не то гостиница, не то торговый дом; откуда-то доносился запах свежеиспеченного хлеба.

Босая девчонка, черномазая и толстая, пробежала, оглушительно свистнув; фасады невысоких домов были выкрашены в розовый, кремовый или голубой цвет, а все деревянные двери, подгнившие от непогоды, были покрыты красным или коричневым лаком. Порыв ветра принес запах тухлой воды, и Бальдер высморкался.

Под окнами магазина на углу были небольшие балкончики, изъеденные ржавчиной, из-под поднятых соломенных штор виднелись полированные полки и мелкая черепица крыши, поддерживаемой толстыми сосновыми балками.

На газоне, занимавшем часть тротуара, стояло несколько пустых бочек, на них были навалены пустые коробки. Ветер шевелил листья на деревьях и уголки рекламных объявлений, отклеившиеся от облупленных стен. Электрический фонарь в фарфоровом плафоне, на котором черными буквами было написано: «Механическая мастерская», качался перед дверью с небольшой боковой витриной. Бальдер, почувствовав, что страшно устал, завернул за угол и вошел в первое попавшееся кафе.

Заведение размещалось в просторном зале, пол был выложен черно-белой плиткой, а деревянный потолок выкрашен в свинцовый цвет. Стены были отделаны желтыми в красную крапинку панелями с фиолетовыми ромбами посередине. Черный цоколь и белый фриз прерывались зарешеченным окном, за которым виднелась крыша курятника.

Бальдер подумал: «Сейчас она, должно быть, пьет кофе с молоком».

Необычная истома разлилась по его телу. Он расплатился. К станции подошел поезд. Бальдер бегом бросился через улицу; поезд уже тронулся, но он успел вскочить на подножку последней площадки. Плюхнулся на место у окна и закрыл глаза.

Его счастье, зыбкое, как туманный пейзаж, располагало к глубокому сну. И он уснул.

Огонь гаснет

альдер вернулся в Тигре на следующий день. Проходя мимо дома с чугунной решеткой, в тени подъезда увидел даму в черном, которая смотрела в сторону — видимо, кого-то ждала. Хоть он и не замедлил шага, но успел все же заметить контраст между седыми волосами и дерзким взглядом живых черных глаз.

Это впечатление почти сразу же исчезло из его памяти. Но впоследствии он о нем вспомнил.

Разочарованный тем, что не встретил Ирене, он решил не привлекать внимания соседей и уехал в Буэнос-Айрес.

Предположил, что увлечение девушки было скоротечным и на другой день прошло; Ирене, как видно, одумалась, а то и просто побоялась продолжать вчерашнее приключение. Себя он упрекнул в излишнем простодушии, однако в четверг, отправляясь на вокзал Ретиро, снова разволновался и уже не вспоминал о своих мрачных предположениях. С трепещущим сердцем поднялся он на платформу номер один, и остекленный стальной купол показался ему ангаром дирижабля.

У стены, на отшибе, прогуливался чистильщик ботинок со своей метелочкой из перьев, двое или трое рабочих в замасленных комбинезонах возились с гидравлическими амортизаторами тупика, похожими на никелированные артиллерийские орудия; продавец сладостей ковырял в носу, стоя у своего лотка.

Бальдер нетерпеливо посмотрел вдаль. За семафорами через полотно шли какие-то люди. Сердце его бешено колотилось. Пришлось несколько раз сказать себе: «Не беспокойся, сейчас она будет здесь». Он стал у края платформы. Рельсы — серебристые полоски с изъеденными краями — тянулись недалеко: путь им преграждала стоявшая наискосок вереница товарных вагонов. Бальдера охватывала медленно подступавшая к горлу дрожь. Было два часа дня, но под сводом, пожелтевшим от паровозного дыма, казалось, будто уже четыре. Тогда он решил, что больше ее не увидит, но тут же отказался от этой мысли и подумал, что Ирене, скорей всего, сидит у окна поезда и уже проехала Бельграно. Тут показался красноватый головной вагон с покатой крышей. Послышался глухой шум. Это прибыл поезд из Тигре. Некоторые пассажиры стояли на подножках и, как только поезд остановился, бросились бежать к выходу. В такой толчее никого не отыщешь. Черные платья сменялись розовыми, зеленые воротнички — белыми в красный горошек, лица мелькали, как в кино. За посыльным, который нес на голове корзину, шла Ирене. Папка с нотами била ее по коленкам, прикрытым белым шелковым платьем.