Злая Русь. Пронск (СИ)

А за тысяцким стронулась с места, привычно набирая ход и перестраиваясь клином, вся сотня панцирных дружинников Ижеславца, Белгорода, Пронска и Рязани. Облаченные в сверкающие на солнце кольчуги, дощатые и чешуйчатые брони, они устремились вперед молча — но это угрюмое, суровое молчание русских ратников грозило ворогу неотвратимым возмездием…

Несколько секунд бега — и вот уже изгиб русла Прони. А за ним — первые ряды неспешно рысящих тургаудов, на чьих лицах проявилось вдруг изумление напополам с ужасом!

— Бе-е-е-е-й!!!

Монголы не ожидали, что как только они приблизятся к очередному повороту реки, на них стремительно выскочит ощетинившаяся рогатинами сотня орусутов! Всадники первых рядов только и успели потянуться к чжидам, скидывая с плеч широкие ремни и выдергивая носки из страхующих петель у самого втока древок… Да еще загремел в начале колонны дикий, ошарашенный клич: «О-ру-су-ты!!!», как в массу поганых на полном скаку ударили гриди, тараня степняков тяжелыми рогатинами и опрокидывая тургаудов вместе с их невысокими, не рассчитанными на встречную сшибку жеребцами!

Воевода следовал впереди своих воев — и первым схватился с ворогом. Навстречу ему выскочил тургауд, каким-то чудом успевший не только перехватить чжиду обеими руками, сдернув ее с плеча, но и склонить копье к противнику, нацелив острие в грудь Захара Глебовича… Однако последний широко, наотмашь рубанул саблей по древку у самого наконечника, отклонив чжиду в сторону — а после, на скаку распорол горло монгола встречным ударом, попав под самый подбородок!

Следующий враг атаковал воеводу справа, обрушив чжурчженский палаш сверху-вниз — но тысяцкий успел перекрыться клинком, плашмя подставив его под удар, да тут же рубанул в ответ! Палаш соскользнул с плоскости русской стали, и встретить стремительную контратаку орусута степняк уже не успел… Правда, шлем, принявший на себя саблю Захара Глебовича, спас поганого — но мощь рубящего удара была столь велика, что ханский телохранитель лишился чувств, обмякнув в седле!

От третьей атаки — подлетевший слева тургауд от всей души приложился ребристой булавой-перначем! — воевода закрылся щитом, тут же хрустнувшим от тяжелого попадания стальных перьев. Пронзило болью левую руку витязя! А тут еще и справа обрушился на русича крюк чжиды, мгновенно впившийся под броневые пластины с тыльной стороны плеча и с силой потянувший воина из седла… Но лихого монгола с перначем спустя мгновение «спешил» таранный удар русской рогатины, а древко чжиды у самого крюка воевода сумел подцепить саблей, послав Воронка вперед. С трудом отклонив копье противника, смельчак еще сильнее поддал шпорами верного жеребца — вперед, только вперед! Пока не погас таран сотни дружинников, ломят они врага! А как только завязнут, так поганые по очереди каждого гридя из седла стащат, да на земле и добьют…

Будто в прозрачную воду смотрел Захар Глебович: протаранив голову колонну, смяв, стоптав несколько десятков ханских телохранителей, клин русичей увяз в многосотенной массе бронированных степняков. И тут уж сеча пошла на равных, грудь в грудь! Как бешеные рубятся гриди, молниями сверкают на солнце их клинки, стремительно падают на шеломы ворогов узкие секиры-чеканы! Валятся на лед из седел залитые кровь тургауды — но и поганые стаскивают чжидами дружинников из седел… В упор стреляют в лица русичей монгольские лучники буквально с пяти шагов, из-за спин соратников, да столь же часто мелькают верткие степняцкие сабли и палаши!

Сила силу ломит — но больше сил-то у ворога…

Недолго длилась сеча — может полчаса, может чуть больше. Но уже половина сотни пала, уже потерявшего чувства воеводу с залитым горячей кровью лицом оттащили назад ратники, уже и руки воев налились свинцовой тяжесть, и с трудом поднимают мечи да булавы! А на место павших ворогов меж тем становятся свежие, яростные, охочие до битвы тургауды! Уже и клин русичей превращается в круг, что оцепили поганые — еще чуть-чуть, и сгинут все смельчаки!

Но в тот самый миг, когда батыр Буджгир, кюган-тысяцкий ханских телохранителей, готов был праздновать победу, за спиной тургаудов вдруг громко протрубил боевой рог орусутов! И не успел Буджгир еще обернуться к новой опасности, как и кюгана, и его ближников смел залп арбалетных болтов! А когда обратились монголы к новой опасности, сердца их тревожно сжались: не сотня, и даже не две лыжников орусутов покинули лес и направились к месту схватки — раза в четыре больше!

Выходит, сравнялись ныне русичи числом с гвардейцами, оторвавшимися от основных сил тумены…