Злая Русь. Царство

Елецкий порубежник Егор "достался" мне в отличной форме, а за последнюю зиму я весьма укрепил тело «носителя» множеством лыжных переходов. Вот только полученные по весне ранения не могли не сказаться на общей выносливости — да и последние сытые дни без какой-либо физической активности впрок мне явно не пошли… И пусть маршрут гонца, отправленного Дитрихом и пролегает довольно близко к выбранному нами шатру — «довольно близко» это, на самом деле, метров двести как минимум! А учитывая, что мы не могли перехватить посыльного (скачущего по огибающей лагерь дороге) на виду у крестоносцев, то и расстояние, что пришлось преодолевать на бегу, автоматически удвоилось… И сейчас, заметив в промежутках между шатрами всадника-сержанта, до которого осталось еще метров тридцать (не успеваю!), я беспомощно ругнулся, после чего приглушенно вскрикнул:

— Микула!

Северянин, двигающийся поразительно легко для своих устрашающих габаритов, уже заметно вырвался вперед. Обернувшись на мой крик и проследив за жестом руки, он также заметил ливонца — после чего ободряюще кивнул и поднажал изо всех сил! Ускорился и я — хотя ведя ясно понимаю, что мне уже никак не успеть выбежать на дорогу до того, как всадник проскочит мимо…

— Эй! АЛАРМ!!!

Мне осталось еще метров десять до крестоносца, бодро рысящего к Пскову — и тогда я решился на крик, привлекая внимания противника к себе. И ведь сработало! Сержант в шлеме-таблетке обернулся, услышав отчаянный клич-предупреждение об опасности — и не увидел, как из промежутка между шатрами навстречу ему выскочил Микула с воздетым клинком! В следующую секунду порубежник от души рубанул навстречу скачущему гонцу, замерев чуть в стороне от летящего мимо коня… И косой удар меча пробороздил живот и левый бок развернувшегося ко мне крестоносца, на свою беду закинувшего щит за спину! Трофейный капетинг северянина мгновенно обагрился кровью — а посыльный, завалившись на холку скакуна, продержался в седле еще несколько секунд… После чего вывалился из него — но зацепившись левой ногой за стремя.

Жеребец протащил наездника еще с десяток-другой метров, затем стал замедляться — и, наконец, замер. А тут уж его догнал Микула, первым делом схватив поводья… После чего умелый в обращении с лошадьми порубежник принялся успокаивать животное, поглаживая его по потному боку и что-то ласковая приговаривая…

Когда же я, наконец, немного отдышался, жадно глотая воздух горящими легкими, и добрался до соратника, тот окончательно успокоил коня, заодно успев освободить ногу покойного гонца. Судя по горящим глазам и довольно взгляду северянина, с удовольствием разглядывающего рослого и крепкого жеребца, последний ему весьма глянулся. Поймав мой насмешливый взгляд, Микула чуть смутился — но легкая его растерянность была недолгой:

— Один конь есть, но чтобы бежать из лагеря или попытаться напасть на Дитриха, нам все одно нужно два жеребца. Что предлагаешь, тысяцкий голова?

Последние слова мой верный товарищ выделил несколько насмешливой интонацией — но легкий подкол я пропустил мимо ушей, ответив вполне серьезно:

— Время еще есть. Прячем тело и животину, ждем еще одного посыльного. Не получив никаких новостей, Дитрих наверняка пошлет второго гонца, его здесь же и перехватим. А то, может, и воевода, защищающий вал, кого отправит за помощью…

…Комтур Риги Андреас фон Вельвен с бессильной яростью наблюдал с высоты земляного гребня за тем, как оставленные ему арбалетчики впустую расходуют болты. Ибо русы, весьма бодро выбежавшие из Пскова, замерли примерно за полтораста шагов от вала, после чего стали накапливаться, сплотив строй и сцепив щиты в единую стену. А когда втрое превосходящий его кнехтов городской полк закончил построение, русы подняли щиты и над головами — и без всякой спешки двинулись вперед, оставаясь практически неуязвимыми для орденских стрелков!

Нет, отправляемые в схизматиков болты периодически находят щели между сцепленных щитов «черепахи» — но то есть редкие исключения, неспособные замедлить неотвратимо приближающегося врага! Фон Вельвен раздраженно огляделся по сторонам. Кнехты — ополченцы Риги, Дерпта и прибывшие из имперских городов мужи, ищущие в Ливонии лучшей доли — все они замерли на валу, бледные от волнения и судорожно стискивающие в руках копья и щиты. Но не особо высокий вал, пусть и с торчащими из него кольями, не даст кнехтам особого преимущества в бою! Насыпь вырыли с целью предупредить внезапную ночную вылазку конных воинов противника — и всадников она действительно остановит. Однако это ведь не отвесная стена, которую возможно штурмовать лишь с применением лестниц и осадных башен, нет! Русы запросто поднимутся по вполне пологому склону вала и вступят в бой с кнехтами, давя их числом… И судя по тому, как толково они атакуют, с выучкой у них все также весьма неплохо!