Злая Русь. Зима 1237 (СИ)

— Во-первых, отвести рать к столице. Во-вторых, все население по берегам Прони спрятать в лесах или увести на север. В-третьих, врага нужно будет задержать на реке, чтобы владимирская рать успела прийти на помощь Рязани. В-четвертых, хорошо подготовить град стольный к обороне…

Тут Коловрат довольно резко меня оборвал:

— Не части! Говори толком, что имеешь в виду?! Если рать Батыева столь сильна, а дружины княжеские нужно отвести в Рязань, то как же ты хочешь остановить степняков?!

Улыбнувшись краешком губ — пригодился мне диплом, очень даже пригодился! — я охотно все разъяснил:

— Дорога к Рязани у Батыя одна — по льду Прони. Но ведь реку же можно перегородить! Вот теми же рогатками, водой облитыми так, чтобы льдом плотно покрылись, в ряд и перегородить! А когда татарва до них дойдет, то даже небольшому отряду наших лучников в сотни две-три воев, подобраться к ним на лыжах с высокого берега, да стрелять по врагу, покуда стрелы есть! Или же пока ордынцы сами наверх не полезут. Да и то, на лошадях ведь уже не смогут, а пешими за нашими лыжниками они не угонятся. Впрочем, и конно по насту вряд ли нагонят… За день можно и четыре, и пять раз Батыя стопорить — да хоть бы и через каждую версту рогатки такие ставить ледовые! Малый отряд сквозь них не прорубится — лучники наши помешают. А попробуют вперед сильный дозор бросить, чтобы наверняка дорогу расчистил — пусть даже в тысячу воев — так ведь на него можно и вовсе засаду устроить в месте каком удобном… А еще можно рогульки железные на лед вывалить, да снегом припорошить. Или же растопить за ночь лед кострами, дать утром схватить тонкой коркой, да также снежком прикрыть… Каждый раз будет враг вынужден сквозь преграду пробиваться! И ведь главное, чтобы так монголов замедлить, и войска сильного не нужно! Разве что для засады на крепкий головной отряд, коли Батый додумается такой вперед войска отправить… Замедлим мы степняков, вдвое замедлим!

Немного подумав, Коловрат согласно кивнул:

— Допустим. Допустим нам удалось отвести рать к Рязани, увести жителей Ижеславля, Белгорода и Пронска на север, даже рать владимирскую дождемся. Пусть будет у нас не семь степняков на одного нашего воя, а примерно по трое. Дальше что?

Я немного недоуменно развел руками:

— Дальше? Дальше у нас есть сильнейшая русская рать, укрывшаяся за стенами крепости — только не целиком. Часть воев потребно спрятать в лесах окрестных — тысячи две-три, а то и четыре. И когда татарва пороки срубит и расставит их за защитным частоколом, то эти самые вои с тыла по лагерю вражескому и ударят, прорвутся к камнеметам, да сожгут их! Или же разведают, где китайцы встали, да вырежут их ночью! Шум поднимется? Да пускай, даже лучше: враг ведь от Рязани отвлечется! Тогда можно будет сильным отрядом и из крепости на вылазку выйти, к порокам извне прорубиться, да спалить их! А без пороков, одной лишь ратью идти на штурм города, где встало тридцать с лишним тысяч русских воев — только потери несметные нести! Выдохнется Батый, да и уйдет восвояси, точно тебе говорю, боярин!

В этот раз уже совершенно безмолвно выслушав меня, Коловрат задумчиво покачал головой, после чего неспешно заговорил:

— Складно речешь, дружинный. Толково… Да вот беда — тут Евпатий выпрямился, расправил плечи, словно стряхнув с них какой невидимый груз — все это лишь твои слова. И о числе рати Батыевой несметной, и о том, как берут ордынцы крепости деревянные. У тебя есть, чем подтвердить их?

Я в недоумение пожал плечами, после чего ответил, не скрывая досады:

— Да разве я должен их подтверждать? Разве не прошла орда Батыева через земли булгар волжских, соседей наших?! Разве беженцы из земель их не рассказывали о том, какова сила рати монгольской, да сколь искушены они в осадном деле?

Евпатий неспешно кивнул, после чего ответил:

— Ходили слухи… Но ведь ты выходит, предлагаешь мне ослушаться наказа Юрия Ингваревича? И вместо того, чтобы отправиться послом к Михаилу Черниговскому, да помощи ратной у него попросить, хочешь, чтобы я вернулся к князю, да начал убеждать его бросить землю свою, города и веси, и к столице отходить? А как же мне его убедить?! Или может, тебе и о князе что сокровенное ведано?

С трудом сглотнув — в горле внезапно пересохло — я отрицательно мотнул головой:

— Покуда видений у меня не было. Но ведь могут еще прийти!

Евпатий утвердительно кивнул — словно даже не мне, а собственным мыслям, после чего продолжил: