Злая Русь. Зима 1237 (СИ)

Ратники Кречета не подвели: все это время ведя «дуэль» со стрелками противника, сейчас они отправили десятка три с половиной срезней в тех поганых, кто уже успел миновать гребень и теперь было с энтузиазмом бросился бежать следом за нами. Однако же бег тот был столь стремителен, столь и короток: стрелы, ударившие в груду половцев и мокшан, не имеющих даже отдаленного подобия строя, свалили не меньше половины их воев, заставив уцелевших сбиться в плотную кучу и перекрыться щитами… Между тем, ельчане-арбалетчики успели перезарядиться и дали уже второй залп из самострелов! Молодцы, грамотно пользуются моментом, пока лучники поганых еще не успели приблизиться к новому врагу и вступить с ним в перестрелку…

Подбежав к лыжам, я с болью в сердце уставился на раненых, коих весь бой оттаскивали к заранее заготовленным волокушам. Не менее полутора десятков ратников, а ведь есть еще и убитые… И это ведь всего три боя! Да мы до Ижеславца с такими темпами просто «кончимся»…

От тяжелых дум меня отвлек подскочивший бегом Кречет, взволнованно уставившийся на мое окровавленное лицо:

— Цел?

— Да цел, цел… А вот как ельчане уходить будут? Нужно прикрыть их лучниками?

Дядька, однако, отрицательно мотнул головой, посмотрев на противоположный берег Прони:

— Не к чему. До них стрелки поганых пока еще не достают, да и карабкаться им на высокий берег едва ли не вдвое больше. А наши гриди и вовсе еще не навоевались, поди сами в бой рвутся! Нет, воевода не дурак, он даст нам уйти с ранеными — а когда отступим, тогда и Твердислав Михайлович сотню отведет, дав дружинникам хоть немного душу отвести!

— Понял. Тогда не будем медлить!

Глава 21

…Тяжело вздохнув, я переворачиваюсь на другой бок, пытаясь поудобнее устроиться на подложке из еловых лап, поверх которых постелен тканный шерстяной плащ. Но сон как не шел, так и не идет — хотя до того несколько ночей подряд я отрубался тут же, как только принимал горизонтальное положение… Однако сегодня вышло иначе. Очевидно, виной всему эмоциональный «откат» после нескольких дней стремительных марш-бросков и многочисленных стычек — а еще потерянных соратников и ежедневного риска. И «догнал» откат меня именно сегодня — как раз после того, как мы достигли Ижеславца, объединившись с ожидающей нас дружиной. Тем самым получили пусть недолгую, но передышку, завершавшую первый этап противостояния — вот эмоции и проявились…

А ведь стоит-таки отметить, что с первоначальной задачей триста рязанских «спартанцев», на мой взгляд, справились стопроцентно! До крепости, основанной, к слову, берендеями, переселенными на север Руси еще при Андрее Боголюбском, орда добиралась девять (!) дней. А ведь при нормальном движении конными по руслу Прони ордынцы достигли бы крепости примерно за пять суток! Выходит, время их нахождения в пути мы практически удвоили, заставив поганых платить кровью за каждые десять верст, пройденных по русской земле! Впрочем, и наши вои щедро полили ее собственной кровушкой…

События последних дней пронеслись перед глазами цветастым калейдоскопом. Спешно отступление от третьей по счету преграды, в которую временно уперся передовой отряд татар, соединение с ельчанами — и новое разделение у ближайшего же поселения. Название его я не запомнил — небольшой погост, покинутый жителями, где мы оставили очередную партию раненых да пополнили запас стрел и железных рогулек. К слову, запас был невелик — вот мы и решили с ельчанами разделиться. Последние остались у очередной преграды, перекрывшей реку чуть впереди погоста — а мы последовали на лыжах по лесной дороге назад, навстречу неумолимо наступающей орде.

Поредевшую сотни на три татарскую «кампфгруппу» мы пропустили вперед, затаившись в лесу, примыкающем практически вплотную к реке. После чего раскидали на льду чеснок, постаравшись углубить несколько десятков рогулек в и так уже размятый сотнями копыт снег, прикрывший лед… И когда лошади следующих в голове тумены всадников напоролись на чеснок, отчаянно заржав от боли, брыкаясь и изредка сбрасывая наездников, мы их срезнями и обстреляли-то с бережка! Выпустили сотни две стрел — считай, весь запас, переданный нам селянами, а после спешно отступили на лыжах в чащу, не дожидаясь ответа поганых…

Ельчане же, затаившись в засаде на высоком берегу у очередной линии рогаток, дождались передового отряда половцев и мокши. Те вновь отправили вперед пеший дозор — и ратники Твердислава Михайловича хладнокровно подпустили его к себе, а после изрубили несчастных. Затем ратники в два залпа выпустили в сгрудившихся на реке всадников сотню арбалетных болтов — с недостижимой для ворога дистанции в полтораста метров. Когда же татары попытались подобраться ближе к берегу, чтобы поквитаться, дружинники отступили, избегая потерь в ненужной для нас перестрелке…