Злая зима

Брун поднялся, пошел к нему, пошатываясь, как вдруг шторки раздвинулись, и в комнату вбежала гиена. Она разогнула спину, выпрямляясь, клочья шерсти растаяли на веснушчатой коже.

– Как жестока бывает природа, – заметил альфа, меняясь в лице и отступая назад. – Какое уродство…

Клиф выхватил кол из руки Бруна, бросился к Микаэлю, и тот брезгливо поднял руки вверх, стараясь не коснуться гиены. Колышек вошел в его грудь, скрежетнул по твердой оболочке сердца.

– Отойди от меня! Прочь! – выкрикнул Микаэль, но Клиф лишь оскалил кривые зубы, глядя на вампира левым глазом и кося правым на рассыпанные по черному полу бусины. Тяжелая ладонь Бруна легла поверх руки Клифа, меняясь в медвежью лапу, и надавила на древко.

Раздался громкий треск, словно лед сломался на реке. Микаэль схватил медведя за горло, стиснул. Когти впились в кожу, и кровь заструилась ручьями.

Очутившись возле них, Джонни разжал пальцы альфы и оттолкнул его. Микаэль осел у стены, кожа его посерела, растрескалась, как старая штукатурка. Зубы осыпались изо рта, он протянул к Джонни руку – и та истлела на глазах.

– Спасибо, – пробормотал Брун, зажимая порезы на шее.

– Не за что, – ответил Джонни и, схватив его за шкирку, подтащил к гробу, нагнул над скалящимся черепом. Кровь из ран потекла прямо в рот Бальтазара. Клиф подлетел к ним, но Джонни с размаху вписал его лицом в каменный угол гроба. Опрокинувшись на пол, Клиф так и остался лежать.

– Повезло, что я не такой брезгливый, как Микаэль, – заметил Джонни, сгребая второй рукой волосы на затылке Бруна и подтягивая его выше, – хотя внешность твоего приятеля проняла даже меня… Смотри, медведь, он оживает!

Пленка крови обтянула черный череп, в глазницах набухли бордовые сгустки.

– Когда-то твой далекий предок убил Бальтазара, а теперь твоя кровь призовет его к жизни – как иронично. Вампиры больше не будут сидеть в башнях, словно в курятниках. Люди – наша еда. Мы на вершине пищевой цепочки.

Брун скосил глаза на альфу, но увидел лишь пепел, оседающий у гладкой черной стены.

– Тебя ведь обратил Микаэль, – прохрипел он.

– Да, – подтвердил Джонни.

– И ты все еще жив.

– Разумеется, – недоуменно пожал плечами тот. – Я понял! Ты хотел убить альфу, чтобы исцелить девушку? Жаль тебя разочаровывать, медведь, но это не так работает…

– Зачем же вы стирали память ученым?

– Ты разбил не то сердце, – пояснил Джонни. – Наверное, сейчас ты испытываешь страшную досаду. Ведь сердце Бальтазара – исток всего – пылилось в твоей коробке.

Брун выпростал руку, вцепился в густой мех, прикрывающий Бальтазара, и вздрогнул.

– Откуда у тебя эта шкура?!

– Подарок голошеего, – ответил Джонни, заламывая его руку за спину до хруста, и Брун взвыл от боли. – Чего только люди не несут в башню, надеясь получить милость альфы. Не дергайся, медведь, мы ведь уже выяснили, что я сильнее.

* * *

– У вас есть ордер на обыск? – спросил вампир, остановивший полицейских БОРа у дверей башни. Солнце уже почти село, расплескав напоследок бордовые, как кровоподтеки, кляксы по небу. Можно было бы пропустить полицейских в холл, и пусть с ними разбирается Барри, но альфа наверняка сейчас любуется закатом, пусть заодно увидит, что и другие вампиры оберегают его покой, не только Джонни…

– Внутри наш сотрудник, – сказал Кшистоф, нервно дергая усами.

– Он прошел по приглашению? – Вампир поправил и без того идеальную прическу.

– Да черт его знает, как он прошел! – заорал рысь. – Отдайте его – и я уйду!

– Его привели в башню насильно? – Вампир снял солнечные очки, вперился непроницаемо-черными глазами в Мари, выглядывающую из-за плеча начальника.

– Если вы будете добровольно сотрудничать с полицией, – промурлыкала она, – это избавит вас от многих проблем.

– У меня нет проблем, – отрезал вампир. – Предъявите ордер.

– Да чтоб тебя, – пробормотал Кшистоф. – Без него я не уйду!

– Я никуда не спешу, – ответил вампир. – У меня впереди целая вечность.

* * *

Эльза полистала нотные страницы, покачала ногой, сердито глядя на запертые двери. Желудок бурлил и подвывал, как голодный волк, язык прилип к пересохшему нёбу. Она сидит в черной башне и ждет непонятно чего. Если вампиры не дают ей кровь, она возьмет ее сама. Ее наверняка тут хоть залейся. В глазах потемнело, и Эльза переждала приступ, глубоко дыша.

– Репетируй, Элли, – передразнила она альфу и встала. – Меня зовут Эльза!

Выйдя из зала, она пошла вниз по лестнице, спустившись на несколько витков, прислушалась к отдаленным звукам, глаза ее расширились.

– Брун, – прошептала Эльза и помчалась вниз, перепрыгивая ступеньки.

* * *

Шкура в гробу приподнялась с жутким скрежетом, точно колесо ржавого механизма сдвинулось с места. Нижняя челюсть Бальтазара подтянулась, захлопнулась, как шкатулка. Черные позвонки, обрастающие плотью, сдвинулись ближе, связываясь канатиками вен.

– Смотри внимательно, медведь, – прошептал Джонни. – О, как я тебе завидую! Ты сейчас, наверное, преисполнен восторга!

Брун вдруг дернулся, так что в руке Джонни остался клок его волос, согнулся, опускаясь на три лапы, но одна, сломанная вампиром, безвольно болталась, не давая завершить оборот.