Злая зима

– Она уже была мертва… – Микаэль выбросил руку в коридор. – Почему ты не отозвался на мой зов? Что за дед с пулеметом внизу башни? Еще и оборотень? – Он мельком глянул на Бруна, который вырвался из хватки Джонни и теперь часто дышал, уперев ладони в колени, но его внимание привлек гроб. – А это… Ты хочешь оживить Бальтазара? За моей спиной?!

Звездочки вжикнули, сорвавшись с руки оборотня, впились в лицо альфы, как стая пчел. Брун выхватил пистолет, разрядил всю обойму в Микаэля.

– Это уже слишком, – сказал тот, вытаскивая звездочку из щеки. Зазубренный луч порвал кожу, но рана мгновенно затянулась. – Джонни, убей его!

Джонни присел на край каменного гроба, надкусил уголок очередного пакета.

– Нет, – ответил он, выливая кровь в оскаленную пасть черного черепа.

Глаза Микаэля расширились, побелели.

– Ты не выполняешь мой приказ? Как это возможно?

– Я не знаю, – ответил Джонни, наблюдая за Бруном, перезаряжающим пистолет. – Что-то изменилось.

– Твои глаза светлеют, – заметил Микаэль. – Ты становишься альфа-вампиром!

Он очутился возле Бруна, схватил дуло пистолета, направленное на него, и согнул его вниз. Отшвырнув медведя, как куклу, в угол, он досадливо выдернул еще одну звездочку изо лба.

– До сих пор альфами были только вампиры, которых обратил сам Бальтазар!

– По-видимому, от старых альф мало толку, – пожал плечами Джонни. – Бальтазар выбрал меня.

Черный палец с кольцом едва заметно дрогнул на мохнатой шкуре. Уровень крови медленно снижался, оставляя грязные потеки на каменных стенках гроба.

Брун поднялся, отряхнулся и, набычившись, пошел на альфу, который вынул очередную звездочку и бросил ее на пол. Ухнув, вмазал Микаэлю кулаком по лицу, и тот не успел отклониться.

– Как интересно! – воскликнул Джонни. – Звездочки медведя действуют!

– Ты не можешь причинить мне вред! – выкрикнул Микаэль, уклоняясь от ударов Бруна. – Даже если ты теперь альфа. Мы все равно связаны!

– Я и не собираюсь тебе вредить, – возразил Джонни. – Но и вмешиваться не стану. Ты ведь тоже так поступил, когда оборотни рвали Бальтазара на части. Сам рассказывал. Его голова хранилась в твоем сейфе – это ли не преступление против всех нас?

– Ты не понимаешь!

Брун поймал Микаэля за лацканы пиджака, ударил лбом и покачнулся сам, тряхнул головой. Альфа оттолкнул его с такой силой, что Брун вылетел в коридор за пластиковые шторки.

– Плохой прием, медведь, – оценил Джонни. – С нами такой не проходит.

Микаэль потрогал языком шатающийся клык, облизал его.

– Думаешь, это сойдет тебе с рук, Джонни? Я возвысил тебя, приблизил к себе…

– Не Джонни, – исправил его тот. – Джонатан. Ты приблизил меня лишь потому, что мое лицо достаточно смазливое, чтобы тебя не раздражать.

Брун пролетел через шторы, как торпеда, бусины осыпались, градом забарабанив по полу. Обхватив альфу, рухнул с ним вместе, и кулаки замолотили по белому лицу. Микаэль отшвырнул его одной пощечиной, поднялся.

– Неужели ты и правда думаешь, что меня сможет победить оборотень? – спросил альфа, оправляя пиджак. Цокнув языком, осмотрел прорехи в рубашке.

– Он сражается за свою любовь, – ответил Джонни, выливая еще один пакет крови в гроб с Бальтазаром. – А за что дерешься ты? За красивый вид из окна?

Брун, перекатившись, вытащил из-за ремня колышек, зажал его в кулаке.

– Прекрати это, – альфа кивнул на опустевший пакет в руке Джонни. – Достань сердце, я спрячу его в сейф, и все будет как раньше. Ты не знаешь, что творил Бальтазар! Это было отвратительно, уродливо, безобразно! – Микаэль пошатнулся и оперся о стену. Закинув руку за спину, нащупал еще одну звездочку на шее и выдернул ее. – Ты не понимаешь, что делаешь, Джонни!

– Я не такой сдвинутый эстет, как ты, – ответил тот и выжал из пакета последние капли крови себе в рот. – По правде сказать, я никогда не понимал всего этого искусства, даже когда был человеком. Я – простой солдат, Микаэль. Все, что я умел и умею, – это убивать. Все, чего хочу, – утолить наконец свой голод. Я хочу крови. Много крови. Живой, пульсирующей, толчками вливающейся в рот.

– Если ты теперь альфа, то скоро почувствуешь красоту, гармонию, ты изменишься, Джонни!

– А ты прав, – согласился тот, разглядывая его. – Я понимаю, о чем ты. Знаешь, раньше я не замечал, а ведь ты тот еще урод. Рыбьи глаза, пухлые, как у шлюхи, губы. Почему ты укусил меня в бедро, Микаэль? Почему не в шею, как нормальный вампир?

– Джонни, мы можем быть вместе…

– Вместе? А толку? Мы все равно никогда не станем друзьями. Нас связывает лишь голод. Но ты прогибаешься под правила людей вместо того, чтобы устанавливать свои. Бальтазар все изменит. Вампиры будут править миром.

Заревев, Брун разогнался, наставив колышек на грудь альфы, но тот отбросил его, как ребенка. Осмотрел вывернутую кисть руки, пошевелил пальцами, и сломанная кость встала на место. Брун сел на полу, отер рукавом кровь, заливающую лицо, сгреб колышек.

– Ладно, иди сюда, – вздохнул Микаэль. – Я прекращу твои мучения.