Златоград

— Ну, если вы позволите, хотел бы отдохнуть недельку, а потом продолжить путь на Север.

— А почему не хотите остаться здесь? — впервые девушка посмотрела Степану в глаза. И он понял, что за такой девушкой пошел бы в огонь и воду.

— Мне надо найти свою дочь. Кстати, не подскажите, где находится Киндерград?

— Киндерград? — девушка свела красивые дуги бровей.

— Да, его еще называют городом нерожденных детей.

— Сейчас я не готова вам ответить, но посмотрю в информатории. Вы приходите завтра в библиотеку, я там работаю…

— Кем? Библиотекарем?

— Ну, что вы!.. Библиотекарь у нас Аната Седая, заслуженная ведунья. Вот, кстати, она наверняка вам поможет. А я всего лишь скромная сотрудница Института гражданских искусств. Пишу статью о ранних скибах, а в Библиотеке подбираю материал…

— Кто такие скибы?

— Это сунятные струнные запевцы.

— Понятно, — кивнул поэт и с еще большим интересом задержал взгляд на светлом лике Фреи.

При дневном свете глаза у нее стали бирюзовыми. Они были прекрасными, как и лицо, как и вся ее хрупкая фигура. Поэт понял, что всегда мечтал встретить такую девушку. Причем, имеющую отношение к искусству. Не то, что его жена Клавка… А кстати, каков его теперь брачный статус — он по-прежнему считается женатым? Или переход в другой мир освободил его от всех обязательств — от жены, от семьи…

Господи! Да какая у него была семья? Без детей, это не семья. А детей у них не было. И теперь уже не будет.

— А где у вас библиотека? — спросил он.

— На улице «Героев тундры». Сядете в любое такси, скажите пункт назначения — «Библиотека». И вас доставят.

— А что за герои тундры?

— Это те, кто век назад начал строительство нашего города.

— А-а… Они забили первые колышки, жили в палатках, а утром, пробив корку льда в ведре, умывались. Потом шли в метель, мороз копать фундаменты под первые здания…

— Точно! — удивилась Фрея, — откуда вы знаете?

— Так это общеизвестно. Все города так строили… и в нашем мире…

— Потом создали солнце…

— Значит ваше солнце и в правду искусственное?

— Да. Это было нелегко, поверьте. Водород сжимали под колоссальным давлением, и когда температура его достигла миллионов градусов, началась реакция ядерного синтеза. Получилось солнце, величиной с грецкий орех. Но жар был настолько силен, что его хватило обогревать огромный район тундры, превратив этот бесплодный край в цветущий сад.

— А как оно держится на небе? — Степан прищурился на солнце. — При помощи чего?..

— При помощи маны, чего же еще?

— А что такое мана?

— Это духовная сила. С ее помощью можно созидать что угодно. Вагончики, кстати, тоже движутся силой маны.

— Это типа антигравитации?

— Не совсем… Если вам это интересно, мы могли бы поговорить об этом в Библиотеке.

— Хорошо, поговорим… Вы знаете, а мы, ну, там, у себя, так и не смогли достичь термоядерной реакции синтеза. Хотя планировали добиться этого к 1980-му году.

— Наш город Компрецадь потому так и называют — Город несвершенных деяний человека.

— Значит, это место, где сбываются все мечты?

Фрея загадочно улыбнулась. Улыбка ее была ослепительной.

— Так вот почему у вас искусственное солнце и коммунизм, как раз то, чего мы так не смогли достичь… Один мой товарищ мечтал попасть к вам в город. Рассказывал про него, я думал, сочиняет…

— А где сейчас ваш друг?

— Шакалом стал. Не выдержал трудностей пути.

— Сочувствую.

Но вот прилетели привычные уже вагончики. Три состава, которые движет и поддерживает в воздухе загадочная сила мана. Римляне, соблюдая порядок, полезли в вагончики. Степан так и не удосужился сосчитать воинов, но на глаз, человек восемьдесят. Фрея опять села рядом с ним, и экскурсия началась. Используя микрофон, девушка-гид по ходу движения рассказывала о тех или иных достопримечательностях города (как бишь его? Степан так и не мог вспомнить), и её рассказ был слышен во всех трех летающих поездах.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

В круге четвертом

Поздно вечером уставший Степан задремал под бормотание диктора ТВ, но вынужден был проснуться с ощущением, что телефон трезвонит уже давно. Прошлепав босиком по навощенному и потому слегка скользкому паркету, поэт снял трубку телефона, стоявшего на письменном столе.

— Алло?

— Здравствуйте, товарищ Одиноков. Говорит директор гостиницы.

— Да-да, слушаю. Здравствуйте, — Степан с трудом подавил зевок.

— Прошу прощения, но я вынужден сообщить вам неприятную новость: у нас случилось авария в коммунальном снабжении гостиницы…

— И что?

— Не поймите меня правильно, то есть неправильно… В общем, у нас прорвало канализацию, и номера затапливают сточные воды… Это ужасно! Такого варварства у нас еще не было!

— Простите, но, судя по вашему тону, вы как будто жалуетесь мне… но я в некотором роде поэт, а не слесарь… Чем же я могу вам помочь?

— Ну, как же! Вы должны их утихомирить.

— Кого утихомирить?

— Ну, этих ваших с копьями.

— С копьями?

— И с мечами. Одним словом, воинов.

— Вы имеете в виду римских воинов?

— Римских или греческих, я в этом не разбираюсь, только они сломали все унитазы в своих номерах.