Златые горы (СИ)

Том не был поэтом. Он опустил правую руку. Револьвер в вытянутой левой, все еще смотрел на тело, валявшееся на полу. «Быстрая смерть», - сказал он себе, решив, что работа сделана. Но у капризной удачи было другое мнение и она добавила в узор новую нить – белую. Ведь вопреки распространенным суевериям адские гончие бывают не только черными. Пес перепрыгнул через тело мертвого хозяина. Размером тварь была чуть меньше овчарки, при этом двигалась быстро, будто в ее жилах текла вампирская кровь. Разум не успевал осмыслить ситуацию и передал командование рефлексам. Прожитые годы вбили в мышцы и нервы Риддла короткую инструкцию из одного пункта: на любую внезапную угрозу отвечать магией. И он выкрикнул «Ступефай!»

- Берегись! – предупреждение горгоны опоздало. Пес врезался в колдуна, опрокинув его на пол, клыки пропахали левую руку, будто дьяволова борона. Револьвер выскочил из ладони. Риддл взвыл не хуже собаки, боль от укуса не дала ему толком удивиться, почему магия не подействовала. Пес всем своим весом давил на грудь, челюсти сжимались сильнее, верные древнему инстинкту: если в пасть попала кость грызи. Колдун отчаянно пытался сбросить зверя, вывернуться, аппарировать. Он сплетал чары скорее инстинктивно, чем продумано, но любая магия возвращалась к нему, вонзаясь острыми иглами в переносицу. Свободной рукой он вцепился в собачий ошейник, попробовал превратить его в удавку. Еще одна попытка использовать магию – легилименцию – разбилась о стену звериной ярости.

А рука – лярвина мать – рвала до зубного скрежета и горела, мать ее, горела, будто оказалась не в собачьей пасти, а в топке. Впрочем у Риддла все сводилось к огню. И хотя боль путала мысли, Том понимал, у него оставалась еще секунда другая. А дальше пес вцепится ему в горло

Громыхнул выстрел. Челюсти разжались. Пес отскочил от жертвы, развернувшись на звук, но в его движениях не чувствовалось прежней стремительности. Зверь помотал головой, попятился, будто пытаясь вытряхнуть из ушей воду. Белая пасть окрасилась алым. «Это моя кровь, сучья тварь», - колдун приподнялся, для него выстрел прозвучал тихо, будто с дальнего конца большого поля. Заглушающие чары все еще держались.

- Риддл, заклинание! – горгона стояла, нацелив револьвер на пса.

Том не мог потом сказать, как ему удалось сообразить, что от него требовалось и успеть вовремя произнести заклинание меткости. Впрочем какая разница - главное он успел.

Пес бросился на девушку, она выстрелила, крепко сжимая рукоять револьвера. Ствол слишком сильно дернулся вверх и пуля должна была уйти в молоко, не задев хищника. Вдруг она круто развернулась, не пуля, а злобная оса, ужалила адскую тварь между ушей. Горгона попятилась и труп упал точно на то место, где она стояла. Несколько капель крови попали на лицо. Вместо того, чтобы вытереть их, мисс Смит крепче сжала рукоять револьвера. Она боялась, что если ослабит хватку, случится новая беда. Губы скривились, будто слюна стала лимонной кислотой, которую нельзя сплюнуть. Том решил, что лучше ее сейчас не трогать.

Он неуверенно сел, отполз чуть назад, оставляя за собой кровавый след. Стена оказалась на удивление близко и колдун привалился к ней спиной. Рука выглядела не так страшно, как болела. Рану отчасти закрывала порванная одежда, отчасти кровь. Риддлу потребовалось еще немного времени, чтобы собраться с мыслями. Он медленно вытащил палочку из кармана мантии. Держать ее в правой руке было неудобно и как-то неправильно. Но обойтись без нее колдун не мог. Первым делом - кровоостанавливающие заклятие. Перед глазами все поплыло, голова закружилась, если бы он сейчас стоял, то наверняка бы упал. Том осмотрелся, прикинул сколько крови потерял. Не критично, но ведь этого не должно было случиться. Укус ныл, уже не так сильно как в начале. Риддл быстро привыкал к боли, поэтому анестезирующие чары он оставил напоследок. Кончик палочки, направленный на глубокую полукруглую рану, чуть подрагивал. Кровь перестала течь, но одежда прилипшая к телу была хоть выжимай, что очищающие чары и сделали.

Воздух пах порохом, колдуна это радовало. Он боялся, что будь запах крови сильнее, его бы стошнило едкой желчью, единственным чем сейчас был богат его пустой желудок. Успокоившись, Том медленно произнес самое сильное антисептическое заклинание, которое знал. Челюсти сжались, к ране будто приложили каленое железо, и все равно он не смог полностью подавить стон. Магия, пройдясь вокруг укуса, тонкими щупальцами потянулась вглубь, уже не причиняя боль, а скорее бодря, как предчувствие грозы. Сердце замерло и забилось быстрее. В голове прояснилось.