Златые горы (СИ)

- А меня? – пересохшее горло с трудом вытолкнуло эти слова и тут же запросило пощады и немного воды.

- Тебя, Том Риддл, не захочешь, а полюбишь, - ее губы ласково коснулись его губ и магия, с таким трудом призванная к порядку, бросилась в разные стороны. Случайно задела один из ящиков, тот опрокинулся, ударил соседний. И вся башенка зашаталась, повалилась, увлекая за собой следующую, а та следующую… Это была не самая красивая демонстрация эффекта домино в действии, но она впечатляла. Том и Хоуп застыли, настолько ошеломленные, что могли лишь смотреть, как лабиринт падает, превращаясь в груду хлама.

Комната наполнилась грохотом, треском, звоном, будто бокал, в который плеснули шампанского: самого напитка не наберется на пару глотков, зато пена норовит перелиться через край. Так и здесь шума было больше чем настоящего вреда. Он разносился по дому, пугая крыс, домовят, пикси и прочих мелких тварей. Воздух стал мутным и серым от пыли, та едва заметно поблескивала из-за долгого соприкосновения с магией. Том чихнул, наконец, очнулся, заклинанием разогнал пыль по щелям. Огляделся, прикидывая, что еще можно сделать, но разрушение уже подходило к концу. Последним с по истине царственным бухом завалился саркофаг, будто в насмешку перекрыв проход в спальню.

Что-то трещало, звякало, шуршало, привыкая к новому месту во вселенной. Не успело оно успокоиться, как из под завала раздался дикий визг. Острыми иглами он метил в уши любому, кто оказался в радиусе мили. Том бросил Силенцио. Безрезультатно. Колдун и не рассчитывал, что простенькое заклинание сладит с вопящим черепом. В свое время Риддлу потребовалось четыре фунта зачарованной глины, чтобы заполнить черепушку изнутри и щедро обмазать снаружи. В добавок, он извел три пинты молока девственной козы на магические знаки.

Разобраться, что именно случилось: глина ли треснула или знаки подвели, не было возможности. Череп голосил не в памяти. Выбравшись из пустыни молчания, гаденыш чуть ли не захлебывался собственным криком, спеша утолить жажду, мучившую его так долго. Магия Риддла крутилась по комнате, ворошила ящики и коробки, ища волшебный сундук. В таких ситуациях время удобнее мерить не минутами, а словом «дерьмо». Что Том и делал: «Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!» Проклятый сундук никак не находился. «Дерьмо! Дерьмо!» Его голова готова была лопнуть. «Дерьмо!». Колдун в отчаянии сжал кулаки. Магия поднырнула под опрокинутую этажерку, змеей потекла по полу, волоча за собой осколки битого стекла, снова зарылась в груду магических артефактов и, наконец, ухватила искомое. Сундук взмыл вверх, развалив кучу коробок, а на другом конце комнаты в воздух выстрелила болванка с вопящим черепом. Черная гладкая крышка распахнулась, сундук чуть наклонился, темный зев готов был проглотить любую добычу. И болванка не заставила себя ждать: описала широкую дугу и нырнула в сундук, тот сразу захлопнулся. Наступившая тишина вернула Риддлу и Хоуп потерянный рай.

Том обернулся проверить, как там его милая. Она стояла на ящике с перевернутым котлом в руках и высматривала что-то на полу. Риддл хотел вмешаться, но его помощь не потребовалась. Котел упал на пол, и Хоуп хищно перепрыгнула на его днище. Может быть, она крикнула победное «есть», которое Том не расслышал из-за звона в ушах. Она повернулась, на губах играла довольная улыбка, глаза сверкали.

- Что случилось? – колдун едва разобрал собственный вопрос.

Потребовалось дважды повторить заклинание и сделать двенадцать щелчков пальцами (по одному на каждый слог), только тогда звон начал стихать. Риддл попробовал начать разговор снова.

- Ты в порядке?

- Да, а ты?

Том собирался ответить, что тоже в порядке, но помешал стук сверху. Соседка, троллиха, свихнувшаяся на балете, колотила шваброй в пол. Отголоски концерта, устроенного вопящим черепом, забились колдуну в голову и для новых громких звуков там определенно места не было. Швабра долбила пол, а боль, как злобное эхо, долбила его правый висок. Том закрыл глаза, говоря себе: нужно подождать пару минут, ведь ни одно разумное создание не будет стучать в пол больше пары минут. «Просто подождать», - повторил Риддл, стараясь не думать о том, как каждое утро в шесть часов эта сволочь начинает топать у него над головой. Укус зудел, и все тело ныло, как после драки, но в этот раз его измочалила усталость, а не какой нибудь громила. Том пошатнулся. Стук продолжался, и он не выдержал. Подброшенный магией, Риддл вскочил стоявший рядом ящик и заорал:

- Возьми эту чертову швабру и повесься с ней на суку, глина драная!