Зло

В ресторан они пришли ровно в восемь. Сели за большой стол у входа в бар. К ним сразу же подошел официант, принял заказ. Сидели, смеялись, слушали знаменитый женский оркестр. Когда певица Соня закончила песню о перелетных птицах, к их столу подкатила самоходка.

— Здравствуйте, дорогие гости, — улыбнулась она заученной улыбкой, — шоколадные наборы, коньяк «КВ», мадера крымская, папиросы «Совьет Унион», сигареты «Тройка». Что желаете?

— Бутылочку «КВ». — Сергей Голованов достал деньги.

— А вы, Юрочка? — обратилась самоходка к Леве. — Вы же любите крымскую мадеру. Я специально для вас оставила пару бутылок.

Вся компания за столом с недоумением уставилась на Леву.

— Одну минутку… — Он встал из-за стола, взял Лену под руку и повел в глубь зала.

Вернулся он через несколько минут, сел за стол и сказал, улыбнувшись:

— Перепутала она меня. Вернее, мое имя.

— Как так? — удивился Владик Сивцов. — Ты же на моих глазах несколько раз с ней шептался. Ты что, всем бабам, с которыми спишь, разные имена называешь?

— Ладно тебе, — смущенно потупился Лева, — у всех свои приемы.

А через зал к их столу шел знаменитый московский человек — директор комиссионки из Столешникова.

— Добрый вечер, — поздоровался он со всеми и обратился к Леве: — Боренька, я вашу просьбу выполнил. Отложил неплохие заграничные туфли на каучуке.

— Пойдемте обсудим. — Лева вскочил, чуть не опрокинув стул, его лицо внезапно стало жестким и злым.

— Ребята, — спросил Гарик Юхимов, — Что такое? Как это понимать?

— Я вам потом объясню, — сказал Ельцов, — Давайте отсюда по одному и к Сереге в мастерскую. Тем более он марочным коньяком запасся. Я сам поговорю с этим многоименным деятелем.

Когда Лева вернулся, за столом сидел один Ельцов.

— А где, ребята, Игорь?

— Разбежались. Больно уж ты их своими кликухами напугал.

— Понимаешь…

— Не надо, — Ельцов налил себе водки, — не надо горбатого лепить, Лева-Юра-Боря. Запомни, когда ты шел сюда, я уже шел обратно, поэтому все, что ты скажешь, я давно забыл.

— Ты только не думай, что раз ты в МУРе начальник отдела, то уже все знаешь. Я таких, как ты…

— Тебе до меня, — перебил Ельцов, — еще двадцать лет говном плыть. Понял, стукачок?

— Ты! — Лева вскочил.

— Садись, падло. Смотри.

Ельцов достал из кармана бумагу.

— Это что? — насторожился Лева.

— Мой рапорт начальнику Московского УМГБ о том, что ты, пьяный, рассказал нам, что являлся платным агентом МГБ и внедрен в нашу компанию для разработки. Моя подпись и фамилии свидетелей.