Зло элитных сердец

Я не могла говорить о нём спокойно. Тревога набирала обороты, и мне нужно было срочно успокоиться. Сходив за тетрадкой и ручкой, я вернулась обратно к камину. Открыла чистую страницу и, загадав цифру, стала записывать в столбик числа от одного до девяти, и продолжала писать до тех пор, пока мысленно не дала себе команду «стоп».

– Расскажи о своей специальности. Интересно, почему именно эту профессию выбрала молодая и красивая девушка? – задала я вопрос, не отвлекаясь от занятия.

Джессика начала свой рассказ, опираясь на события своего детства. Однако она никак не могла оторваться от моего занятия и внимательно следила. Закончив записывать цифры в ряд, я стала вычёркивать парные, составляющие в сумме число десять. Джесс не отвлекала меня, даже тогда, когда закончила своё повествование, и терпеливо ждала, когда я закончу. Первый столбик, второй, третий… и так до тех пор, пока не остались числа, с которыми уже ничего не сделать.

Вздохнув, я поджала губы и положила ручку. Но всё же мне стало легче, и чувство тревоги ушло.

– Поделишься? – Даже не поднимая глаз, я чувствовала, как Джессика прожигает меня любопытным взглядом.

– Этот метод помогает мне справиться с эмоциями, когда не выходит переключиться на дыхание. Я просто забываюсь. Прости. Не хотела, чтобы ты чувствовала себя лишней в этот момент.

– Лана, у меня есть знакомые в Бостонском кризисном центре BARCC. Это главный центр помощи пережившим насилие во всей Новой Англии. К сожалению, на тот момент ты находилась в Нью-Йорке, но я могу оказать содействие сейчас. Даже года не прошло, и я понимаю твою реакцию на Марка, но самой справиться с этим очень сложно, хоть ты и находишься на стадии исцеления. Я боюсь, что, сделав шаг вперёд, ты отступишь два назад.

– Всё было нормально до встречи с ним. Я надеялась, что смогла побороть страхи, но теперь вернулись кошмары, чувство постоянной тревоги и беспомощности, когда я нахожусь одна. Но сейчас я чувствую всё уже не так остро, как, например, весной. – Я почему-то не могла поднять глаза и по-прежнему разглядывала лежащую рядом ручку.

– Наверняка ты много статей перечитала про посттравматическое стрессовое расстройство, и я больше чем уверена, что ты знаешь о таком синдроме, как травма сексуального насилия и через какие стадии проходит жертва.

– Знаю, мы обсуждали их с доктором Спенс.

– Так вот, некоторые моменты поведения второй стадии иногда могут возникать снова, но всё реже и с меньшей интенсивностью. – Джесс задумалась, но после недолгого молчания тихо спросила: – Можешь рассказать, как проходили твои сеансы с психологом? Какая встреча запомнилась больше всего?

Я поджала губы, раздумывая над вопросами Джессики. Какой же был самый сложный, но в то же время переломный момент для меня? Наверное, тот, когда я открыла крышку потаённого ящика с тяжеленным грузом и выплеснула эмоции в пустоту. Это произошло не сразу – доктору Спенс пришлось долго меня подготавливать к этому шагу.

– Самой запоминающейся встречей была та, где я наконец-таки смогла выплакаться чужому человеку…

«– Алана, позвольте мне немного рассказать о третьей стадии синдрома изнасилования, к которой мы стремимся, – исцелении. Травмы, полученные в результате насилия, начнут исцеляться лишь тогда, когда кто-то будет слушать вашу историю. Я знаю, вы не хотите этого делать, ведь это довольно болезненные воспоминания, и я принимаю вашу категоричную реакцию».

– Мне было страшно возвращаться мысленно в тот день. Мне было страшно вспоминать, какой ужас я испытала в тот вечер. Мне было страшно снова пережить те эмоции, что подобны смерти. Мне просто было страшно…