Зло, которое творят люди

Орест исчез, а через пару минут вернулся со старым термоконтейнером для пикника, на котором стояло название напитка. Он открыл его, вытащил пластиковую бутылку и, открутив крышку, протянул ей. Кола оказалась заледеневшей и оцарапала ей горло. Орест взял себе тоник и положил шпажки на решетку. Они зашипели.

– Когда разводил костры, мне нравилась одна девушка, – сказал он. – Но я стеснялся, и мне так и не хватило смелости ей признаться.

– Даже потом?

– Да. Я не успел.

– Что случилось?

– Она умерла. Но это неподходящая тема для веселого ужина.

– А о чем же ты хочешь поговорить?

– Можем устроить философскую дискуссию о Зле. Ты веришь в Зло?

– В Зло из Библии?

Орест перевернул шпажки.

– Из Библии, Корана, Талмуда. Во всех священных книгах говорится о Зле. Все они описывают его как силу, которой необходимо противостоять, чтобы она не осквернила тебя.

– Не знаю, верю ли я в Зло в этом смысле.

– Поверь, Амала, оно существует. Все нормальные люди – это сочетание Добра и Зла, ангелов и чертей. Но есть и ненормальные люди, которые рождаются с пустотой внутри. Там, где у нас лучшие чувства – любовь, страсть к музыке, нежность… у них нет ничего. Как будто Господь забыл кусочек. У них ничего нет, и они ничего не чувствуют. Они испытывают удовольствие, только когда совершают плохие поступки, когда заставляют других страдать. Так они заполняют пустоту, понимаешь? Но чем больше они заполняют себя Злом, тем больше становится пустота и тем больше изуверств они творят.

Орест принес три шпажки к столу. Амала накинулась на одну из них, чувствуя волчий голод. Шашлык обжег ей рот.

– Вкуснятина, – проговорила она, усмехаясь. – Уж не о себе ли ты говоришь?

– Очень остроумно, Амала. – Орест подвинул свой стул ближе к ней. – Нет, я нормальный человек. Просто немного умнее среднего – так мне говорили в школе. Немного белого и немного черного, как все.

– Мне ты не кажешься нормальным, – произнесла Амала с набитым ртом. Ей стало так весело, что она заговорила свободно. – Нормальные люди не похищают девушек.

– Если только у них нет причины.

– Какой?

– Научиться.

Амала пожала здоровым плечом:

– Как скажешь… – Ее это не особенно волновало. Возможно, дело было в пастельном свете или в цветных облаках, плывущих по комнате. «Ты уже видела эти облака, – напомнила та ее часть, которая еще оставалась начеку. – В фургоне. Когда он похитил тебя». Эта мысль немного ее встряхнула. – Ты подмешал мне наркотик?

– Я не хотел, чтобы ты волновалась. Тебе ведь спокойно, верно?

В горле все еще было сухо, и Амала потянулась к бутылке колы. Но искра разума подсказала ей не пить.

– Кола или фанта, – прошептала она.

– На всякий случай я подмешал его в оба напитка, но не в тоник, – сказал он, отсалютовав ей банкой. – Прости, но я не могу рисковать, что в последний момент ты сорвешь мои планы.

– В последний момент… – Амала забыла, что хотела сказать. – Я не единственная, да? Здесь есть еще одна девушка.

– Призрак? – рассмеялся Орест.

– Она говорит мне ужасные вещи, – промямлила Амала. – Она говорит со мной из… из туалета.

– Здесь нет других девушек. Только ты. Но они здесь были. Мне пришлось это сделать, чтобы научиться.

– Чему? – спросила она; ее веки уже закрывались.

– Амала, я нормальный человек. Рациональный. Мне нужно было понять, что значит быть одним из них, из этих пустых людей. Понять, чего они хотят, как рассуждают, что ими движет. Мне пришлось совершать очень плохие поступки, но это было необходимо.

Орест взял с решетки металлическую лопатку и подошел к стене у стола. Там не было направляющих, только изображение духовки размером вчетверо больше обычной. Он воткнул лопатку между двумя плакатами и поднял один из них, почти полностью оторвав его от стены. Стену под ним покрывала штукатурка, к которой были приклеены какие-то куски бумаги.

Амала прищурилась, чтобы их рассмотреть, но в глазах двоилось, и зрение застилали вспыхивающие облака. Она встала, шатаясь, подошла поближе, насколько позволял трос, и сумела сфокусировать взгляд. Куски бумаги оказались вырезками из газет, и на каждой были фотографии разных девушек. «Пропала», – гласили заголовки. «Пропала». «Пропала».

– Ты не первая, кого я сюда привез, – сказал Орест из-за ее спины. – Но ты станешь последней.

55