Зло (СИ)

Решать не пришлось. Выбор за него сделали внутренности Мерфа, полетевшие во все стороны, стоило тому миновать середину зала и направиться в сторону тоннеля, который вел к самому короткому маршруту. Четверка кноссцев, подобно светлячкам, летящим к манящему свету, бежали к сияющей надежде — самому быстрому пути преодоления Лабиринта — и обожглись, напоровшись на лучи своих грез. Свет мечты сжег их, превратив в бордовые угли. Алиумы поджидали людей на потолке. Стоило первому из них преодолеть незримую "точку невозврата", как монстры, легко оторвавшись от бетонного свода, ринулись в атаку. Верткие и прочные, покрытые слизью ноги — щупальца оборотней стали раздирать внутренности несчастного Мерфа. Того самого Мерфа, что пролил первую кровь в городе алиумов. Монстр держался за тело жертвы четырьмя лапами. Две конечности раздирали кожу, а оставшейся парой охотник притягивал к своей пасти обнажившуюся плоть. Непропорционально маленькая, в сравнении с длинными «руками», голова метаморфа почти полностью зарылась в тело жертвы, чтобы вынырнуть оттуда с окровавленным ошметком в зубах.

Все это Киллиан увидел в свете фонарей двух мужчин, что шли позади своих угодивших в ловушку товарищей. На пару секунд они впали в оцепенение, покорно наблюдая, как тварь разрывает на части Мерфа, а потом принялись поливать охотника, а в придачу и своего обреченного друга, потоками излучения и плазмы. Темный свод подземелья рассветило несколько выстрелов. Верещащий комок ярости, состоявший из сплетенных воедино алиума и человека, катался по полу, затрудняя стрельбу, но один из сгустков ионизированного газа все же настиг пировавшую плотью тварь. Монстр, лишившись половины головы, и не думал издыхать, а, орудуя оставшимися конечностями, попытался сбежать. Стрелки выпустили в его сторону еще несколько выстрелов. Члены поредевшего отряда и таившийся во тьме Сивар застыли, игнорируя крики ещё одного несчастного, попавшего в лапы второго оборотня. Три пары глаз были направлены на сгусток биомассы, оставшийся на месте алиума. Они ждали, не обращая внимания на вопли человека, все ещё бьющегося за свою жизнь.

"А вдруг, он и это сможет пережить и соберет себя из этих ошметок? Может, только контроллер формы позволяет легко их убить?" — Мысль звенела в голове Киллиана. Лоб покрылся испариной. Айзек, убивший девчонку — оборотня, больше не казался воплощением зла. Реальность доказывала правоту Эпоса.

Протоплазма осталась неподвижна, и Сивар облегченно выдохнул — этих тварей можно было убить. Кноссцы, пришедшие к тому же выводу, принялись отбивать у второго монстра своего все — еще бьющегося за жизнь товарища, когда со стороны хода, из которого в зал попали люди, послышался скрежет. Казалось, будто десятки ножей пытались распилить гранитную глыбу. Портативный фонарь, предусмотрительно припасенный Райбергом, вынырнул из набедренного кармана и осветил свод тоннеля. Еще пять оборотней, цепляясь за малейшие неровности хода своими проворными лапами, начинали обходить добивавших алиума мужчин со всех сторон. Киллиан, только что видевший бывших хозяев Ласта в деле, секунду помешкал, а потом бросился во тьму спасительного тоннеля. И все, чем он мог помочь обреченным кноссцам, все, на что хватило его смелости, так это на секунду остановиться и что есть силы крикнуть:

— Сзади…

***

Шипение монстров, крики людей, выстрелы импульсника и плазмомета слились в один беспокойный гвалт и начали теряться в темноте где — то за его спиной. Он не мог и не смел обернуться. Он не хотел думать о тех, кому мог бы помочь, тех, с кем мог бы встать спиной к спине и попытаться отбить атаку проклятых тварей. Лишь изредка Киллиан зажигал на руке карту, чтобы свериться с маршрутом. Ему не нужен был свет. Свет мог предать, свет мог выдать его охотникам. Мемор стал осязанием. Одну руку он выставил вперед, а второй держался за стену справа, продолжая продираться в недра Лабиринта. Он бежал от смерти, он бежал от страха, он бежал от самого себя, не рискнувшего дать отпор тварям, которых человечество уже однажды сокрушило… Трусливые мысли стонали в его голове, растирая в порошок позывы совести:

«Я не мог помочь, не мог, не мог… Я должен пройти, должен. Здесь каждый за себя. Айзек сказал, что никому нельзя доверять», — пытаясь скинуть часть чувства вины на Эпоса, он продолжал свой слепой забег, когда тоннель, практически идеально ровный на всем своем протяжении, предательски изменил форму. Что — то попалось под ноги, и он кубарем полетел вперед. Вместо глухого удара об пол, аккомпанементом падению стал звонкий всплеск. Тоннель начал уходить под воду.

"Половина дистанции позади."