Зло (СИ)

Свет зажженного фонаря резанул глаза. Препятствие, подставившее мемору подножку, неохотно показалось из тьмы: месиво из человеческих внутренностей и обрывков мимикрирующего комбинезона заставило его дернуться, как от удара током. Фонарь выскользнул из трясущихся рук и полетел в воду, почти дотянувшуюся до его щиколоток. Мемор чертыхнулся и вспомнил о другом имевшемся у него источнике света — плазменных перчатках. Сивар решил опробовать хваленое Айзеком оружие и заставил вспыхнуть над своими ладонями с десяток крохотных сопл. И вновь свет разогнал тьму, оставив лишь один участок мрака нетронутым. Чернильное тело алиума никак не желало развоплощаться, сколько бы Сивар не моргал. Метаморф украдкой перебирался через растерзанного "картографа", направляясь в сторону новой жертвы.

Киллиан осторожно пригнулся и поднял лежавший в воде фонарь. Поток света уперся в блестящую голову чужого. Загонщик Тайруса не был «монстром из — под кровати», не был призраком и видением, он не был мороком, его нельзя было спугнуть и развеять, и в блеклом свете плазмы, и под ярким огнем солнца он был одинаково реален и опасен. Тварь медленно, словно боясь спугнуть свою жертву, перебиралась через мертвеца… Это был не безмозглый хищник, которым двигал один из основополагающих инстинктов каждой живой твари — голод, иначе алиуму хватило бы тела несчастного "картографа", чтобы утолить свои потребности в пище. Этот монстр был создан, чтобы убивать.

Киллиан оцепенело разглядывал относительно небольшого монстра, покрытого тонким слоем слизи. Эллипсоидная голова была лишенную глаз (естественно, в человеческом смысле). Фоторецепторная поверхность составляла большую часть "тела" монстра. Он видел почти на триста шестьдесят градусов. Пасть твари располагалась в нижней части чернильного туловища. Стоило Киллиану остановить на ней взгляд, как монстр, будто уловив настроение человека, продемонстрировал зубы. Алиум медленно, будто даже нехотя, разинул лишенную губ пасть и, вывернув тело, показал юноше клыки, несколькими рядами выстроившиеся во рту охранника Лабиринта. Жемчужные зубы твари не были длинны, но имели выгнутую форму, что позволяло ей впиваться в жертву мертвой хваткой.

Почти инстинктивно Киллиан начал пятиться. В повисшей тишине, разгоняемой лишь редкими всплесками воды, юноша слышал безумный стук своего сердца. Сердца, словно вознамерившегося выпрыгнуть из груди прямо в пасть оборотня. Образы растерзанных участников испытания всплывали в сознании, мешая разуму стряхнуть оковы страха. Он не мог, не хотел следовать примеру мертвецов, не хотел заканчивать свою коротенькую космическую одиссею в этом покрытом пылью и крысиным дерьмом подвале.

Спасительная вода уже обтянула его икры, когда монстр решился на выпад. Алиум, легко толкнувшись почти выпрямленными задними конечностями, полетел навстречу Сивару. Черные ноги — щупальца выставлены вперед. Мемор успел. Он смог увидеть еле различимые потуги мышц монстра и отпрянул к стене в тот самый момент, когда охотник уже готов был в него вцепиться… Пролетев несколько метров, алиум плюхнулся в воду, подняв сноп брызг, и, ни мгновения не мешкая, устремился в повторную атаку. На этот раз тварь шире раскинула передние конечности, не позволяя своей добыче увернуться. Юноше, чудом уклонившемуся от первого выпада, некуда было деваться, кроме как встретить атаку. Сивар выставил вперед руку и перехватил ногу охотника, стремившуюся добраться до его торса. Вырывавшаяся из перчатки плазма в секунду превратила конечность загонщика в обугленную культю. Алиум этого даже не заметил. Оборотень воспользовался концентрацией внимания человека на одной из своих конечностей и впился в тело мемора двумя отростками. Триумф, ударивший в голову Киллиана вместе с запахом жженой плоти чужого, начал улетучиваться по мере того, как крошечные коготки, венчавшие собой уплотнения на щупальцах твари, стали разрывать его комбинезон, впиваясь в плоть. Будто в замедленном повторе он видел, как тварь замахивается еще тремя конечностями, норовя приковать себя к жертве неразделимой связью.

Боль под ребром моментально улетучилась, стоило перчаткам пойти в ход. Свет плазмы померк, вонзившись в живую ткань. Сивар начал отражать атаки. Еще две ноги метаморфа превратились в черные огарки. На этот раз тварь не выдержала и показала, что она тоже состоит из плоти, а не металла. Из чрева охотника вырвался мерзкий писк. Монстр верещал, словно тысяча крыс, запертых в горящей комнате, но не выпускал Киллиана из своих объятий. Секунда, и шипение плоти чужака стихло, сменившись клацаньем зубов. Монстр начал придвигаться к телу юноши, остервенело лязгая пастью, расшвыривая в разные стороны перемешанные с ядом потоки слюны.