Зло (СИ)

— Тебе — то откуда знать, и с чего бы мне тебя слушать? Только алиумы охотятся в Лабиринте? Или кто — то еще? Чья кровь на твоем ружье, и с каких пор оно стало твоим? — Киллиан смотрел на рукоять импульсника, покрытую бурой жижей, и все крепче сжимал зубы, продолжая держать руку вытянутой.

— Во — первых, у того, у кого я взял эту безделицу, в ней больше нет необходимости, по причине отсутствия каких бы то ни было конечностей, способных спустить курок. Во — вторых, ты чего, парень, такой нервный? Зверушку одолел, и моча в голову ударила? Я бы преспокойно мог снести тебе башку из темноты и пойти дальше, но, видишь ли, отвлекать внимание на себя больше некому, так как эти дуболомы померли, а значит, оборотни возьмутся за более тихих и умных жертв. Так что, нам с тобой, я думаю, не стоит ругаться… — Мужчина осекся. — Вставай, живо.

Киллиан лишь презрительно фыркнул. Адреналин в его крови не утихал и играл на непокорных струнках души.

— Раскомандовался он… — Киллиан притих, когда услышал звуки, уже однажды долетавшие до его ушей в лоне Лабиринта. Тоннель утонул в тихом скрежете сотен крохотных коготков. Мемор направил луч фонаря в сторону, откуда минуту назад вышел незнакомец, чтобы увидеть пол дюжины алиумов, стремительно крадущихся по потолку в их сторону.

— Бежим, говорливый…

Незнакомец подхватил Киллиана под руку и бросился к затопленной части тоннеля. Оборотни, увидев, что их заметили, разразились новой порцией омерзительного шипения и ускорили свой не то обезьяний, не то паучий бег…

Вода, на поверхности которой плавали объекты, подозрительно напоминавшие продукты жизнедеятельности грызунов, доходила людям уже до пояса и затрудняла движения. Каждый шаг требовал усилий, тогда как алиумы, громоздившиеся на потолке тоннеля, только набирали скорость. Шипение монстров раздавалось уже совсем близко, когда незнакомец, чуть оторвавшись от Киллиана, нырнул в черную воду. Его макушка показалась через несколько метров, и он, не оборачиваясь, крикнул:

— Ныряй, тоннель уходит вниз, тут не больше десяти метров.

Киллиан последний раз обернулся, полюбовался на оскалы алиумов, уже готовившихся к прыжку в его сторону, сделал глубокий вдох и погрузился в толщу воды. Мир приглушенных, отдающихся каким — то странным эхом звуков обволок юношу прохладным саваном. Где — то сзади послышались удары алиумов об воду. Все это было не важно. Сейчас имело значение лишь одно — ему нужно было удержать организм от необходимой и такой манящей потребности сделать вдох. Плазмоперчатки не работали под водой, дабы не сварить их обладателя в кипятке, и в выборе направления мемору приходилось полагаться на другие органы чувств. Сивар сделал несколько гребков, но потом понял, что может с таким же успехом кружить на месте. Он вытянул вверх руку и, нащупав скользкий потолок тоннеля, продолжил движение.

"Только вперед. И самое главное, не дышать."

Топазец продолжал пробираться сквозь загустевшую, ставшую жидкой тьму Лабиринта в надежде увидеть хоть какой — то ориентир. Тоннель продолжался, будто и не собираясь заканчивать. Рука ощупывала потолок, ни в какую не желавший выпускать Киллиана из западни. Размеренный ход мыслей мемора постепенно уступал место панике. Что, если затопленная часть гораздо длиннее, чем было на плане? Что, если его проводник уже пошел на дно, выпучив глаза в ожидании того, когда газы, образовавшиеся при разложении тканей, поднимут его разбухшее тело на поверхность? Разум и все чаяния юноши постепенно уступали место самому простому позыву, рождавшемуся вместе с тем, как человек появлялся на свет.

"Нужно подышать".

Киллиан из последних сих греб, уже не ощупывая потолок, и силился укротить взбунтовавшуюся плоть, которой уже не было дела до того, что окружало ее владельца. Легкие стремились выполнить свою первоначальную программу — они хотели сделать вдох. Им уже не было разницы, что вдыхать: воздух или стылую воду. Они жаждали исполнить свое предназначение. Собрав все осколки разбивавшейся об толщу воды воли, он принялся что есть силы грести вперед. Тьма и не думала обрываться. Холод и мрак, двумя незримыми советчиками, шептали в его голове:

"Вдохни… Вдохни, и все кончится…"

Сознание мемора уже готово было сдаться, когда его поманил к себе свет, забрезживший где — то вверху. Мистически и потусторонний, он словно наполнил легкие кислородом и добавил топазцу сил. Киллиан начал подниматься к свечению, которое обрело очертания. Перед ним предстал образ — женское лицо. Смуглая кожа, острые скулы и игривые глаза обрамляла густая копна темных волос, кончики которых были окрашены в белый цвет.

— Киллиан…

Образ незнакомки звал его к себе.

— Киллиан…

Шептали неуловимо — знакомые губы.

— Киллиан….

Призывно манили горящие блеском глаза.