Зло в имени твоем

– Хорошо, тогда я буду ждать тебя в отеле, – согласилась она. – Когда ты вернешься?

– В двенадцать. Завтра утренним рейсом в десять часов из Парижа прилетает мой друг.

«Напрасно он это сказал», – подумала Марина.

– Я буду ждать тебя в отеле.

– Договорились. – Он потушил сигарету и, взглянув на нее, прошептал: – Иди ко мне.

Поздно ночью она вернулась в свой номер и уже не удивилась, увидев сидевшего в знакомой позе Ронкаля.

– Я его нашел, – невозмутимо сообщил тот, – он уже позвонил в Буэнос-Айрес.

– Хорошо. – Она поправила спутавшиеся волосы и села на постель, закрыв глаза.

Ронкаль терпеливо ждал.

– Как вы его нашли? – спросила она, словно оттягивая время.

– Их лаборатория сейчас на судне «Боливар». Было нетрудно. Я ему все передал. – Ронкаль не отличался многословием.

– Да, конечно. – Она открыла глаза. – Когда я должна улететь из Сантьяго?

– Завтра, вечерним рейсом. Утром вы должны переехать в другой отель, – равнодушно напомнил он, – вы знаете в какой.

– Да, завтра. – Она снова закрыла глаза и просидела так минут пять.

Ронкаль ждал.

– Простите, – наконец открыла она глаза, – я задумалась.

Он ничего не ответил. Он ждал. Нужно было решиться. Она снова закрыла глаза.

– Марат прилетит завтра, – наконец сказала она, – утренним рейсом из Парижа. В десять часов. Постарайтесь попасть только в него. Вы слышите, только в него.

Наверное, последних слов он уже не слышал. Потому что, когда она кончила говорить и открыла глаза, Ронкаля уже в комнате не было. И тогда она снова закрыла глаза и просидела так еще минут тридцать.

Завтра все должно было решиться.

В эту ночь ее опять оставили одну в большой московской квартире, и она ходила по комнатам, натыкаясь на острые углы, и искала своих родителей. И нигде их не находила.

Утром за завтраком не было никого. Ни Дорваля, ни его друга. Видимо, они уехали в аэропорт. Она слонялась по отелю, не решаясь признаться самой себе, что начинает беспокоиться за неясный исход схватки в аэропорту. Она поминутно переключала каналы телевидения, пытаясь узнать из местных новостей что-либо о случившемся. Через час по-прежнему не было никаких известий. В одиннадцать тридцать она собрала свои вещи и спустилась вниз. По-прежнему не было никаких известий. Расплатившись, она вызвала такси и поехала в отель, расположенный на другом конце города. И, едва разместившись, бросилась к телевизору. По-прежнему не было никаких вестей. Впрочем, в тоталитарном государстве ожидать иного было бы наивно. Новости обычно поступали, если поступали вообще, с недельным опозданием. Она не заметила, как заснула, сказалось напряжение последних дней. Открыла глаза, почувствовав чье-то присутствие. После возвращения из тюрьмы она не замечала за собой никакого наблюдения, видимо, Родригес распорядился прекратить слежку, уже не сомневаясь в бесперспективности таковой. Рядом стоял Ронкаль.

– Что случилось? – спросила она.

– Его нет, – сообщил Ронкаль.

– Вы его убили?

Он промолчал. Вопрос был явно ненужный.

– Только его? – вырвалось у нее против воли.

– Меня ищут по всему городу, – сообщил Ронкаль, – я уеду через Вальпараисо.

– Как вы его нашли?

– Двое ваших французов подошли к нему и поздоровались. Я подождал, пока они выйдут к машинам, и выстрелил. Пуля попала в сердце. Второго выстрела не понадобилось.

– Да, конечно, – почему-то согласилась она, – второй выстрел был лишним.

Она поднялась, поправила платье.

– Я должна уезжать сегодня, – вспомнила она и по привычке включила телевизор.

– Я должен оставаться здесь еще два часа, – сказал Ронкаль, – потом я уйду.

– Сидите, – согласилась она и уже не обращала на него никакого внимания, как не обращают внимания на мебель.

Это случилось за десять минут до его ухода. Показывали местные новости, и диктор вдруг сообщил о печальном происшествии, случившемся сегодня в аэропорту. Показали чье-то тело, накрытое простыней. Марина замерла. Почему они передают эту информацию так быстро?

– Сегодня неизвестным террористом был убит сотрудник французского посольства в Чили Эжен Женгени.

Показали фотографию убитого.

– Это преступление, – с явным воодушевлением говорил диктор, – снова показывает, как именно действуют террористы. Они не останавливаются даже перед убийством иностранных дипломатов. Они готовы на все ради того, чтобы дестабилизировать обстановку в нашей стране.

Диктор долго рассказывал о необходимости борьбы с террористами, а Марина, замерев от ужаса, слушала сообщение.

– Мы убили другого, – сообщила она упавшим голосом.

– Я стрелял в прилетевшего из Парижа человека, – возразил явно оскорбленный Ронкаль, – его встречали ваши французские друзья. Я не мог ошибиться.

– Это была ошибка, – убитым голосом произнесла Марина, – мы убили невиновного человека. Мы ошиблись, Ронкаль.

Теперь она осознавала, почему сообщение передают столь оперативно. Убийство дипломата никоим образом не затрагивало престиж правящего режима, наоборот, служило дополнительным стимулом для расправы с инакомыслящими. Тоталитарный режим имел свои строгие законы при подаче информации.

Марина похолодела от ужаса своей ошибки.