Злоба

Кивэн нервно вышагивала по двору перед Каменными вратами. Что-то произошло. Что-то очень нехорошее – и никто не говорит, что именно. Это было невыносимо.

Всадники въезжали в крепость непрекращающимся потоком, большинство из них – с каменными суровыми лицами. Она бросилась к конюшням, оставив свой добровольный пост у ворот, где ждала возвращения Корбана. Место бурлило от оживления: ржали лошади, стучала упряжь, монотонно бубнили голоса в негромкой беседе. Это и было странно – обычно шум, стоящий у конюшен, оглушал. Воины хвастались своими подвигами на охоте и с нетерпением ждали вечернего застолья. Когда она вошла в конюшни, тихие разговоры сразу же прекратились.

Кивэн принялась распрягать лошадь воина, вежливо спрашивая, как прошла охота, но в ответ получила лишь ледяное молчание и тяжелый взгляд.

Ответов не последовало, поэтому вскоре она сдалась и вернулась к воротам.

Возвращающихся ратников стало больше. Тогда же она увидела тела погибших и раненых на спинах лошадей, что шли в сопровождении усталых всадников. У Кивэн перехватило дыхание.

«Папа, Корбан, Гар. Где они?»

Она увидела отца, въезжающего в ворота верхом на Верном, своем огромном рабочем коне, затем Гара – с его обычным непроницаемым выражением лица – верхом на Молоте, а за ними следом медленно шел Буддай. Из груди у девушки вырвался вздох облегчения, и Кивэн помчалась им навстречу.

– А где Бан? – спросила она, поравнявшись с ними. Таннон опустил взгляд, его лицо помрачнело. Кивэн отступила на шаг.

– Он скоро будет, – ответил Таннон.

– С ним все в порядке? Когда я увидела, в каком виде вернулись…

– Кив, с ним все в порядке. По крайней мере, сейчас. – Он провел огромной мозолистой рукой по лицу и немного успокоился.

– Что случилось?

– Не сейчас, дочь, – пробормотал он, озираясь.

– Но…

Отец смерил ее взглядом, от которого кора сама бы слезла с дерева, и она замолкла на полуслове.

– Иди домой, дочка, – велел Таннон. – Мы скоро придем.

Он посмотрел вперед, давая понять, что разговор закончен, и Кивэн покорно кивнула и ушла прочь со двора. Скрывшись из виду, она вернулась назад и заглянула во двор, чтобы убедиться, что отец и Гар ее не видят, а затем побежала обратно к воротам.

Через некоторое время она увидела телеги с загонщиками, грохочущие по выстланному булыжником мосту. День быстро угасал, над головой сгущались черные тучи, и это мешало Кивэн разглядеть брата среди кучи лиц.

Но тут она его увидела: вот же он, сидит у заднего борта второй телеги! Держась одной рукой за поручень, он спрыгнул на землю, крепко прижимая левую руку к себе.

– Бан, что происходит? – крикнула Кивэн, торопясь к брату. – Ты в порядке? – Тут она остановилась как вкопанная. Под мышкой у Корбана что-то шевелилось. Кивэн заметила проблеск белой шерсти с черными пятнами.

Корбан ничего не ответил, только глубоко вздохнул и продолжил идти вперед. Кивэн пришлось бежать чуть ли не вприпрыжку, чтобы нагнать брата.

– Бан, что случилось? И где ты взял этого щенка?

Корбан глубоко вздохнул.

– Это не просто щенок, – сказал он, протягивая руки. Кивэн от удивления открыла рот: она увидела длинный нос, щеки, поросшие пушистым мехом, и медного цвета глаза. Изо рта у него торчали два острых клыка.

– Это щенок волчня, Кив. Я нашел его в Баглуне.

– Ой! – вырвалось у нее. На мгновение Кивэн не нашлась, что сказать. Но в ее голове тут же возник целый рой вопросов, что, должно быть, отразилось на ее лице, потому как Корбан остановился.

– Ну, Кив, ну не сейчас. Иначе мне придется пересказывать одно и то же бесчисленное количество раз. Я просто хочу дойти наконец до дома. Вот придем, а там уже я тебе все как есть расскажу.

К ним подошел какой-то воин – это оказался Мэррок. Он увидел Корбана и поспешил к нему.

– С тобой хочет поговорить королева. Прямо сейчас. – Не дожидаясь ответа, Мэррок развернулся и пошел прочь. Корбан молча последовал за воином. Опомнившись, Кивэн поспешила за ними.

Было уже темно, начался дождь. Резкие порывы ветра приносили крупные капли Кивэн прямо в лицо, отчего его начало неприятно покалывать. Она подняла капюшон плаща.

Вскоре в темноте показалась трапезная, и они вошли в открытые двери; над огнем висела оленья туша. Некоторое время они шли по каменным коридорам, пока Мэррок не прошел сквозь еще одни двери и они не оказались лицом к лицу с королевой. Алона сидела в черном деревянном кресле, обтянутом мехами.

Перед ней стояли родители Кивэн, Таннон и Гвенит, вместе с Гаром.

– Кто-нибудь еще из твоего дома к нам присоединится, Таннон? – спросила Алона. Кузнец покраснел.

– Нет, – пробормотал он, нервно переминаясь с ноги на ногу. – Бан еще не достиг нужного возраста, а это важное дело. Так что мне и держать ответ перед вами.

– Конечно, так же, как и матери, – сказала она, взглянув на Гвенит. – В то же время присутствие его сестры и моего управляющего конюшен – спорный вопрос. Но, – она подняла руку, чтобы пресечь любые возражения, – я разрешаю им остаться. Полагаю, мы не будем обсуждать государственные тайны.