Злобное порождение молнии и самой смерти (СИ)

- Ну, Лок, - после некоторой паузы заговорил кузнец, все ещё растерянно смотря вслед Вождю, - объяснишь что-нибудь?

- Иккинг. - Глухо поправил я. Ну а что? Раз всё и так дракону под хвост, то я не собираюсь отзываться на глупую кличку, которая приравнивает меня к Локи.

- Что, прости? - Переспросил викинг, наконец повернувшись ко мне лицом.

- Я - Иккинг, а не Лок. - Сколько раз я уже сегодня вздыхал?

- И где же ты, оболтус, пропадал?

- Мотался по свету. - Я пожал плечами, отметив, что викинг довольно быстро понял, что к чему. Так что я могу не врать ему - в конце концов, он ничего такого не спросит. Да и вообще он отнесся к этому довольно спокойно.

- Планируешь вернуться? - Я удивлённо покосился на воина, отрицательно покачав головой. - Стоик уже знает? - Моя жизнь была бы куда проще, если бы нет. И мамин медальон у него остался…

- Да. Только что узнал во мне старую добрую «рыбью кость». - Самокритичные шуточки заказывали?

- Неужто ему все еще не доложили мяса в тарелку? - Плевака со смешком вспомнил мои же слова пятилетней давности. И это в какой-то степени подняло мне настроение.

- Скорее, ему этого «мяса» вообще не положили. - Я указал на свои глаза.

- И как он отреагировал?

- Решил отвести меня к Готти. - Я посмотрел в сторону кораблей. - Только это не поможет.

- Поможет, - викинг тяжело поднялся с места и похлопал меня по плечу. - Помню, у твоей матери была такая проблемка. Стоик этого не видел, а вот с меня она взяла обещание ему не рассказывать. - Я заинтересованно повернулся к кузнецу. - Она пошла к Готти, и что ты думаешь? Вернулась здоровая, я уж подумал тогда, что мне всё примерещилось…

Я больше не стал вслушиваться - самое интересное я уже узнал. Значит, мама тоже не могла самостоятельно скрывать свой дар, и, если она обратилась к старейшине, то та что-то, да знает. Мне это не нужно, разумеется - эти глаза меня более чем устраивают. Но если Готти знает, как изменить драконьи глаза, то она должна знать об этом даре что-нибудь ещё. Мама-то мне ничего толком не сказала.

Ну, раз всё так повернулось, то я могу вполне добровольно вернуться в деревню. И, оглядываясь на последние события, я могу сказать только одно:

Это что вообще такое было?

========== Глава 24 ==========

На Олух мы плыли так же долго, как и в прошлый раз, но с некоторыми отличиями - на меня стали обращать внимание. Отец так никому и не сказал всей правды, поэтому я слишком часто ловил на себе ничего не понимающие взгляды викингов.

На берегу столпилось много людей, и, судя по их взглядам, они даже не надеялись на успех. Викинги стали перешёптываться, глядя на подплывшие корабли - выбоины были довольно большие, и многие не понимали, как мы вообще держимся на плаву. Со своим привычным хмурым выражением лица Вождь первый сошёл на берег, а за ним потянулась остальная команда. Проскользнув мимо огромных викингов, я облегчённо вздохнул, оказавшись на твёрдой поверхности - эта морская качка начала меня нервировать. Отец, едва я попытался в одиночку сбежать отсюда, сгрёб меня в охапку и потащил в сторону деревни. Молча проталкиваясь сквозь толпу, которая старалась узнать что-нибудь о походе, Стоик крепко держал меня за предплечье. Да только куда бы я сейчас убежал - вокруг столько людей, что меня бы тут просто задавили.

Как только викинги поняли, что их Вождь не в лучшем расположении духа, то переключились на Плеваку, тем самым немного освободив дорогу. Пока была возможность, я оглянулся в надежде увидеть кого-то знакомого. Ага, сейчас. В этой толпе не только знакомые лица, но и вообще что угодно найти проблематично. Так что я продолжил идти за отцом, внутренне надеясь, что дело того стоило, и я узнаю хоть что-нибудь. Ведь я мог бы - ещё некоторое время назад мог - вернуться на свой остров, и там в неведении прожить остаток своих дней. Да так бы кто угодно сделал. Но не я. Я, вместо этого, иду на встречу с немой старейшиной, которая вроде как должна что-то прояснить.

Покосившийся домик Готти находился на окраине деревни, и весь путь до него мы прошли в неловком молчании. Вождь о чём-то усиленно размышлял, а я рассматривал скудные осенние пейзажи Олуха. Потом пришлось подниматься по шаткой деревянной лестнице, которая грозилась вот-вот завалиться на бок. Через какое-то время, полное моих замираний в страхе, что мы всё-таки умрём, свалившись с лестницы, мы оказались на крыльце старой хибары. Хотя, возможно, я немного утрирую: лестница покачнулась всего два раза, и то, когда ветер особенно сильно подул в нашу сторону.

Стоик осторожно - насколько это позволяла его сила - постучал в дверь, и через минуту мы могли наблюдать саму целительницу. Она бросила хмурый взгляд в мою сторону, и тут же приглашающим жестом позволила мне войти. Правда, только мне. Отца она выставила за дверь, несмотря на то, что он - Вождь.