Злобный леший, выйди вон! (СИ)

Теодор Кительсон взял еще сена и отправился вглубь конюшни. Девушка пошла следом. Они остановились у загона, в котором находилась лошадь черной масти. Густой и жесткий ее оттенок, никак не соответствовал теплому и ласковому характеру животного, как это часто бывает.

- Знаешь, - обратился он к Златовласке, которая осторожно гладила лошадь по носу, - слишком много всего случилось за последнее время. Вот как ведь бывает, да? – улыбнулся он. – Сколько лет я жил затворником, лишь иногда навещаемый Лешим? Я успел перечитать все книги, что у меня были. Я даже выучил язык Тридевятого Царства. Знаешь, как я его учил? По сказкам. Мимо леса проезжал обоз, и из него выпали, а, может, из него выкинули, несколько вполне сносных книг. Там было много картинок.  Очень много. Выцветшие, но вполне понятные. Думаю, книги были детские. Но именно с этого и надо начинать, учить язык, как я теперь понял. Сказки дают начало, первый простой комок пищи для ума. Как грудное молоко матери для ребенка. Так я стал учить язык. Однажды уйдя из леса, чтобы изучить окрестные земли, я попал на ярмарку  в одну деревню - ее теперь нет, как я слышал. Там я выменял кое-как эти сказки на какую-то другую книгу. Это была книга о дичи северных краев. Кайры, моевки, чистики, бакланы, гагарки. Так, я все больше и больше узнавал язык. Я часто наведывался в придорожные кабаки, гостиные дворы и разные сомнительные заведения, где слушал. Даже не так. Не просто слушал, а поглощал всем телом дух местного люда. Где, как ни в языке можно почувствовать, те удивительные вещи, что формируют целый народ? Вот так я научился говорить, на тридевятом. Думаю, что мы и тебя научим.

Девушка не обращала никакого внимания на слова ученого. Равномерный спокойный гул не вызвал в ней никаких эмоций.

Стоило лошади встряхнуть головой и фыркнуть ноздрями, как Златовласка подпрыгнула, а затем, улюлюкая что-то под нос, вновь погладила нос лошади.

- А еще, я хочу сказать тебе кое-что, что не могу сказать друзьям. К моему великому стыду, я не знаю, как помочь Лешему. Я покинул Лысовку, чтобы побыть хоть ненадолго одному. Чтобы на миг оставить проблемы. К тому же, когда собирал свои книги в сундук, то понял, что знаю их все наизусть. В них нет ни одного слова, что может нам пригодиться. Ни единого! И это меня пугает.

Девушка подбежала к следующему стойлу.

- Красиво!

- Да, а эту лошадь прозвали Бабий Бич. Была как-то история с одной прачкой…

Часть III - Глава 26

Олег постучал в дверь, ведущую в комнату Бокучара. Леший внутри говорил с кем-то, и говорил очень воодушевленно. Олег не дождался, пока ему отворят, и вошел.

- Друг, я бы хотел поговорить, - начал Олег.

- Здравствуйте, - сказал ворон, сидящий на руке Лешего.

- И вам здравствуйте, - ответил Олег, и хотел было продолжить, но остановился. – Этот ворон говорит?

- Еще как, говорит, - сказала птица и задрала клюв кверху.

- Олег! – сказал Леший и опустил ворона на стол, а сам пошел к юноше навстречу. Он обнял друга. На глазах блестели слезы. – Какой прекрасный день!

- Прекрасный! – повторил ворон, выделив «кра».

- Что такое?

- Олег, эта птица принесла мне приглашение. Мои братья помнят обо мне. Они зовут меня на праздник!

- Значит, скоро будет затмение?

- Сегодня, - прокаркал ворон.

- А кто научил тебя говорить?

- Сам научился.

- Это неважно, - сказал Леший и сжал Олега еще крепче. – Мы отправимся под ветви Отца, понимаешь? Быть может, мои братья смогут меня выручить. Может, я даже получу новое тело. О, как я счастлив!

- Ты хочешь, чтобы мы с Тео поехали с тобой?

- Конечно! Это такое важное событие, Олег. Вы должны быть рядом!

- Твои братья пропустят нас к роще Отца?

- Пропустят, - вмешался ворон. – Вы помогли поймать Ирбора. Вы друзья.

- Слышишь? Вы с Тео теперь наши друзья, - сказал Леший. Руки его дрожали, а слезы больше не могли держаться в глазах и текли по щекам в густую бороду.

Олегу хватило одного мига, чтобы принять решение. Он положил руку на плечо Лешего и сказал:

- Когда отправляемся?

- Немедля! – воскликнул Леший.

- Немедля! – повторил ворон и вылетел в окно.

Дверь в комнату приоткрылась, и показалось бледное лицо советника. С тех пор как Леший вернулся от князя, он сторонился советника и его советов. Однако Мокроус не терял надежды и все также пытался влезть в каждое дело наместника.

- Я слышал, как вы радуетесь, - сказал советник.

- Да, мы отправляемся на праздник!

- Тогда я пойду собираться, - сказал Мокроус.

- О, нет. Кто-то должен остаться.

- Может лучше оставить кого-нибудь из знахарей?

- Они поедут со мной. Вдруг что случиться. Я ведь еще не поправился.

Мокроус вздохнул и побрел прочь.

- Иногда мне его жаль, - сказал Олег.

- Отчего?

- Даже не знаю.

- Разве он не причастен к бедам, что тут творились до меня?

- Причастен, но все же.

- Перестань, Олег. Отбрось печальные думы и собирайся.

- Я, в общем-то, готов. Только меч возьму.

- Нет. Нельзя приходить туда с оружием. Праздник – это день мира. Никаких битв, драк, потасовок. У нас есть другие способы выяснить отношения.

- Значит, лешие тоже ругаются?