Злобный (ЛП)

Но он также заставил меня чувствовать себя потрясающе. Нужной и желанной, когда мы лежали в постели и разговаривали до утра. Раскрывая наши секреты и мечты.

Он заставил меня чувствовать себя защищенной, когда так публично заявил обо мне на балу-маскараде. Заставил меня почувствовать, что ему было не наплевать, когда он вмешивался во время проб. Он заставил меня почувствовать то, чего я никогда не чувствовала ни с кем другим за всю свою жизнь, даже с Диланом.

Я не могу сказать, что любила его. Думаю, было слишком много ненависти, чтобы мы когда-либо по-настоящему любили друг друга, но я заботилась о нем. Теперь я могу признаться в этом себе, и, боже, как бы я хотела сказать ему это лицом к лицу.

Как бы мне хотелось также послать его к черту.

Комната снова кружится вокруг меня, и я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме агонии, вибрирующей во мне. Я борюсь за то, чтобы держать себя в руках, потому что сейчас я не могу сломаться. Не перед этими придурками. В конце концов, это то, чего они хотят. Я, сломленная и слабая, поэтому я стану более податлива к их пытливым вопросам и требованиям.

Сэйнт был бы в ярости на меня, если бы я позволила им запугать меня и заставить подчиниться. Он сказал бы мне, что только он может сломить меня.

Раздавить и подчинить меня своей воле.

Любой другой, кто попытался бы сделать то же самое, играл бы с его игрушкой, а он был не из тех, кто любит делиться.

Неважно, сколько раз я говорила ему, что не являюсь объектом, которым он может владеть, он просто одаривал меня своей ухмылкой и все равно заявлял на меня права.

Цепляясь за эту мысль, я делаю глубокий вдох и сосредотачиваюсь на столе, пока комната снова не замирает.

Подняв подбородок, я встречаюсь взглядами с обоими офицерами и задерживаю их на несколько мгновений, прежде чем собраться с мыслями и наконец-то заговорить.

— Несмотря на то, во что вы можете поверить, я не разжигала этот пожар. Ничто из того, что вы скажете или сделаете, не заставит меня признаться в преступлении, которого я не совершала. А теперь я хочу позвонить своему опекуну или адвокату. Я больше не буду отвечать ни на какие вопросы без одного из них со мной.

— Мисс Эллис, я обещаю вам, что у вас не будет проблем, — пытается заверить меня офицер Фэллон, но я слышу, как решимость ослабевает в его тоне. Он так же готов отказаться от этой шарады, как и я.

— Всё это чертовски похоже на то, что есть, — шиплю я, не обращая внимания, когда их взгляды сужаются.

Хорошо. Они меня бесят. Это правильно, что я тоже могу их разозлить.

— Мисс Эллис, пожалуйста. Нет необходимости становиться нестабильной.

Офицер Майерс выглядит особенно раздраженным из-за того, что я так неуважительно с ними разговариваю.

Я откидываюсь на спинку стула и выгибаю бровь, отражая его дерзость, проявленную несколько минут назад.

— Я не проявляю нестабильность, я просто пытаюсь прорваться сквозь быка. И нет необходимости задавать мне эти вопросы, если меня ни в чем не обвиняют, — говорю я, четко выговаривая каждый слог и расправляя плечи. — Мне нужен телефон сейчас, пожалуйста.

— Ты не делаешь себе никаких одолжений, маленькая девочка, — рычит Мейерс, отбрасывая все притворства вежливости. Не то чтобы он с самого начала старался это показать. Меня это вполне устраивает. В любом случае, я лучше работаю с грубыми и злыми. Это мир, в котором я выросла. Мир, который сформировал меня такой, какая я есть сегодня. Мир, в который я невольно попала, когда прошлым летом получила письмо в Ангелвью.

— Если вы меня в чем-то обвиняете, просто покончите с этим. — Я поднимаю подбородок и пристально смотрю на них немигающим взглядом, сжимая руки, чтобы они не заметили, как они дрожат. — Но я не отвечу вам, пока не поговорю со своим опекуном.

— Мы не обвиняем вас ... — начинает офицер Фэллон.

—Тогда зачем этот допрос? — Я резко обрываю его.

Я вижу разочарование на их лицах, но офицер Фэллон гораздо лучше умеет держать себя в руках. Офицер Майерс? Не так уж и хорошо.

Я полна решимости сломать его, прежде чем он сломает меня.

Он хлопает руками по столу.

— Если ты не прекратишь все это прямо сейчас, мы будем считать, что ты в чем-то виновна. Сотрудничайте, или будут последствия!

Такое чувство, что меня отчитывает расстроенный папа на пределе своих возможностей, и я не могу не потрепать его по нервам, которые он мне показывает. Я нашла слабость, которую не могу не использовать, потому что именно так они пытались заставили чувствовать меня.

Эксплуатируемая.

Уязвимая.

Одна.

— Это твой первый день? — Я усмехаюсь. — Тебе так не терпится испортить жизнь невинной девушке? Неужели тебе больше нечем заняться, ты, переплачивающий полицейский из торгового центра?

— Этого достаточно, мисс Эллис. — Тон офицера Фэллона тверд, но сдержан. Его опыт просвечивает в этот момент, потому что он гораздо лучше владеет собой, чем его партнер. Я предполагаю, что годы, проведенные с дерьмом "богатых детей", сделали его самым терпеливым человеком в мире.