Злое небо

Высокий жилистый мужчина средних лет присматривался к собеседнику. В кабинете царил полумрак, но лицо гостя было освещено светом тусклой лампы. Он понимал, что с этим человеком нужно держать ухо востро. Что если тот почувствует ложь, найдет их уязвимое место, и начнет действовать против их группы, им придется спешно придумывать новый план, нанимать людей, искать связи. А, еще, обставить смерть этого юнца так, чтобы никто не мог ни к чему придраться.

— Мистер Вилард, я за долгосрочное сотрудничество. Неужели мы позволим такой мелочи испортить нашу дружбу? — он едва заметно улыбнулся.

— Адмирал Крэйг, наша дружба слишком хрупка, чтобы подвергать ее такого рода испытаниям, особенно в мелочах, — Адриан поднес к губам стакан с водкой и сделал вид, что пригубил. В этом доме любая пища казалась ему ядом. Весь воздух был наполнен отравой, ложью и предательством. Вот только, он не знал другого выхода, как быть сейчас именно здесь. И все ради женщины, которая его ненавидит. Которую ненавидит он сам. — Вы обещали мне, что залогом нашего сотрудничества станет жизнь капитана Перил. Вы меня обманули?

— Испытания лишь закаляют настоящую дружбу, в которой не может быть места сиюминутным желаниям. И, заметьте, мы выполнили свое обещание. Она все еще жива! — Адриан был готов кулаком выбить с лица адмирала эту самоуверенную усмешку, вместе с парой зубов. — А вашу… подопечную Шанию Перил мы отправили туда, где ей самое место.

— И куда же, могу я полюбопытствовать? — напрягся Адриан.

— Не можете, мистер Вилард. Оставьте мне, старику, единственный козырь в наших непростых отношениях. Исполните мой каприз. Кстати, как поживает ваша матушка? Не хворает? Передавайте от меня привет и пожелание долгих лет жизни.

Адриан понял, что здесь ему делать нечего. Его обманули. Что же, придется действовать другими методами.

* * *

Я широко открыла глаза и резко села на койке. Тотошка прижался ко мне всем своим хрупким тельцем и зарычал, глядя куда-то в темный угол. По коже словно прошелся холодный ветер, и от страха перехватило дыхание. Я всматривалась в темноту, и, ничего не видя, могла бы поклясться: там кто-то был. Тотошка сердито рыкнул и, вскочив с койки, храбро бросился навстречу опасности, но, не добежав до противоположной стены несколько сантиметров, взвизгнул, и, поджав хвост, залез под кровать. Оттуда раздалось его слабое поскуливание.

— Тотошка, — мой голос прозвучал как-то слабо и не убедительно, даже для меня самой, — кто здесь?

На вопрос, как я и предполагала, никто не ответил. Ощущение холода не пропадало. Напротив. Оно стало усиливаться, и через несколько минут я бы могла поклясться, что у меня изо рта идет пар. Я набросила на себя легкое одеяло и босыми ногами ступила на пол. Прошлась по комнате, дошла до умывальника и брызнула себе в лицо водой. Где-то на периферии зрительного поля что-то заметила. Едва уловимое движение, или колебание воздуха? В оглушающей тишине было слышно мое шумное дыхание и плачь Тотошки. Что же его так напугало? И что пугает сейчас меня?

Я резко обернулась, стараясь рассмотреть нечто почти неуловимое, за гранью видимости, но не вышло.

Оно быстрее.

Что за бред! Я одна, и здесь никого не может быть, кроме Тотошки. Ведь так?

Прямо за собой я услышала звук, похожий на вздох, и буквально подскочила на месте. Обернулась, и снова ничего не увидела. Нервы ни к черту? Или я чего-то не понимаю? Ощущение холода и страха исчезло не сразу, зато внезапно. Сообразив, что ощущение чужого присутствия меня покинуло, а Тотошка больше не дрожит, я присела на койку. Взяла на руки животное и облегченно вздохнула. Какие тайны скрывает это место? Я живу здесь уже некоторое время, и до сих пор о нем ничего не знаю. И из-за собственных проблем совсем потеряла интерес ко всему загадочному. Напротив, с некоторых пор загадки стали меня пугать. Но утром, когда придет генерал, я обязательно кое о чем его расспрошу.

Я не спала всю ночь, прислушиваясь к каждому шороху, ожидая, что в любую минуту на меня нахлынет чувство страха. Тотошка посапывал рядом, на всякий случай, спрятав голову по подушку. В какой-то мере я ему даже завидовала. К утру я не выспалась, покрасневшие глаза немного слезились, тело ломило, словно меня нещадно избивали несколько часов подряд. Поэтому, когда в камеру вошел Дамир, у меня хватило силы лишь на то, чтобы встать. Я не почувствовала, как меня качнуло, и я оказалась на руках генерала, едва успевшего меня поймать.

Генерал смотрел на расслабленное лицо спящей женщины. Жар понемногу начал спадать. И все же, его не переставала волновать эта внезапная болезнь. Она была здорова. Она выжила в холодном, неприспособленном бункере вместе со своими друзьями. Она боец. Так почему же сейчас? Здесь?

Внезапно он почувствовал, как температура воздуха резко упала

— Она сломалась? — существо с интересом всматривалось в лицо больной. Для этого ему пришлось практически нависнуть над кроватью.

— Люди не ломаются. Они болеют, — терпеливо поправил генерал.