Злое счастье

Более всего тайная святыня дэй'ном напоминала знаменитую средневековую гравюру «Вавилонская башня», которую Хелит помнила еще по школьному учебнику по истории. Наверное, что-то подобное также получится, если Великую Китайскую Стену накрутить на единую ось. Исполинская каменная спираль из массивных стен заслоняла половину неба и казалась абсолютно неприступной, почти монолитной. Могучие контрфорсы по всему периметру, зубцы, бойницы, башни — то ли крепость, то ли тюрьма, но уж никак не храм. Черный каменный монумент ненависти и гордыне — вот что это было такое.

— Как же мы туда попадем? — уныло поинтересовалась Хелит, продолжая рассматривать образец архитектуры дэй'ном. — Там, наверное, кроме жрецов и прислуги полным-полно охраны, сопровождающей Повелителя?

— Ничего подобного, — заверил её Итки. — Мало кто в Чардэйке вообще знает о существовании Храма. Даже ближайшее окружение Олаканна, по-моему, не догадывается. Он и все его предшественники всегда прибывали сюда в одиночку. А жрецов здесь всего сорок человек, да еще сто десять слуг. Жрецы вообще никогда не покидают внутренних помещений, а слугам разрешено выходить наружу только в двух случаях — похоронить жреца и встретить нового претендента на темный балахон иерарха.

Хелит тут же вообразила себе толпу полубезумных фанатиков с мучнистого оттенка лицами и горящими неутоленными страстями глазами, возглавляемых демоническим Повелителем. И ей стало совсем нехорошо, когда она представила Мэя в такой компании. Воображение рисовало Олаканна некой помесью Дракулы, Моргота и Джека-Потрошителя, хотя, наверняка, выглядел он вполне благообразно. Если убрать ауру кровожадности и призрачные крылья, то дэй'ном в большинстве своем довольно миловидны, можно сказать, красивы немного трагической декадентской красотой падших ангелов. Тот же Итки, попади он в современный мир, вполне сошел бы за перепившего накануне гота или панка.

— Как же они отпустили тебя во внешний мир?

— Интриги, — печально улыбнулся дэй'о. — Среди изгоев они еще опаснее, чем среди благородных. Провинись я перед жрецом, меня бы тут же принесли в жертву, и дело с концом. Но кто-то из рабов тихонечко вписал мое имя в список «порченных» и всё.

— Кто такие «порченные»?

Глаза у Итки стали отрешенными и мутными, почти неживыми.

— Тебе лучше не знать, леди, — прошептал он. — Этого лучше никому не знать. Особенно, для чего предназначены «порченные».

Хелит уже уяснила, что в культуре дэй'ном полным-полно всевозможных жутких ритуалов, а от которых самому маркизу де Саду стошнило бы. Поэтому дальше расспрашивать дэй'о не решилась. Есть подробности, в которые и в самом деле лучше не вникать.

— Нам надо отдохнуть, хорошо поесть и выспаться, — предупредил Итки. — Как только стемнеет, мы проберемся внутрь и будем всю ночь идти по коридорам, покуда доберемся до Святилища. Как раз успеем к самому началу ритуала. Не бойся, — поспешно утешил он девушку, — Там есть такие ходы, лестницы и галереи, по которым веками никто не ходит. Веками! Нас никто не заметит.