Злое счастье

Как владетель обширных земель, он обязан был следить за правильностью сбора налогов в королевскую казну. Приграничье платило не так уж и много, в сравнении с фианни Исконного Тир-Луниэна, исполняя свой долг перед короной иным путем – защищая рубежи королевства. И все же хозяйства облагались небольшими податями. Те, кто просто растил урожай, платили натурой, и даже не обычную десятину, а всего лишь двадцатую часть. Такое послабление привлекало новых поселенцев, искавших в Приграничье больших, чем везде, вольностей. А вот с перепродажи товара нужно было платить налог деньгами. Королевские мытари строго за этим порядком следили и наказывали ослушника плетьми. Мэю, разумеется, никакие плети не грозили, но опозориться перед Короной он все же не хотел.

– Вот смотри. На третьей странице написано, что закуплено зерно по три цана за мешок. А на странице семнадцать, где ведется учет продаж, через десять дней продается точно такое же количество зерна, но уже по четыре с четвертью цана. И с разницы налоги не платились, я проверяла. А двадцатую часть оброка с этого зерна отдали как положено. Вроде бы за десять дней зерно посеяли, оно успело взойти, его собрали, а урожай продали. И все за твой счет, князь, – доверительно поведала Хелит.

Рыжий полистал учетную книгу, сверился с записями. Все правильно, все сходится.

– Ты знакома с основами рунного счета?

– Выходит, знакома, – усмехнулась невесело девушка. – Не удивлюсь, если окажется, что я так же мастерски владею топором палача.

Мэй возмущенно фыркнул, но ничего не сказал. Чем Лойс не шутит? Все может быть.

– Много еще нашла… м-м-м… нарушений?

– Интересная картина получается. Вроде бы сеют рожь и ячмень, а время от времени вырастает гречка. По цифрам это почти не видно.

– Под носом воруют, – нахмурился Рыжий.

– Понемножку, – согласилась Хелит. – Чтобы не так заметно.

– А куда Фельс смотрит?

– Эконом твой? – уточнила девушка. – Скорее всего, он про такие тонкости и знать не знает. Его как научили складывать между собой пять рунных знаков в два столбика, так он и складывает…

– А думать – не думает.

– Только ты не ругай его сильно. Он мне все время помогал чем мог, – вступилась за провинившегося эконома Хелит.

Князь молчал, отстукивая пальцами на столешнице затейливый ритм и пытливо вглядываясь в далаттку. Не иначе замыслил что-то. А взгляд у Мэя тяжелый, жесткий, как плеть, – порой зыркнет и припечатает к стене намертво.

– Покажи-ка мне, как ты здесь складывала, – попросил он, указывая на колонку счетных знаков.

Девушка выполнила задачу. Не слишком быстро, но вполне уверенно.

– Как ты догадалась, что при письменном счете, в отличие от устного, принято считать дюжинами? – изумился Рыжий.

– Сначала я, конечно, запуталась, – призналась Хелит. – Все ведь считают до десяти, а тут совсем иной принцип.

О том, как Хелит вычисляла закономерности, Мэй слушал вполуха. Девушка снова преподнесла ему сюрприз, и немалый.

– Я вот тут подумал… – прервал он рассказчицу. – Вдруг ты еще сможешь мне кое в чем помочь? Мне пригодится твой образ мыслей, логика и рассудительность. Раз уж ты сумела разобраться в том, в чем не каждый ученый муж силен, то, может, тебе еще и не такие высоты по плечу, – объяснил Рыжий и добавил: – Помоги мне, Хелит. Больше мне некого просить.

И если бы на колени бросился и молил униженно, не произвел бы на девушку большего впечатления. Запавшие глаза, от усталости сменившие цвет с ярко-зеленого на блекло-серый, глядели прямо и честно.

– Конечно, я тебе помогу, – твердо пообещала она, осторожно касаясь его прохладной руки. – Все, что будет в моих силах. А что случилось-то?

С возвращением властителя Мэйтианна в Эр’Иррин подготовка к большому празднику перешла в бурную фазу на грани истерики. Со всего Приграничья под стены крепости съезжались вассалы Рыжего, заставив шатрами подножие холма. Красные, желтые и синие, они издали казались исполинскими цветами, которые в одночасье выросли на единственном пологом склоне. В самом замке вовсю кипели бурные приготовления. Круглые сутки пылал огонь в кухонных печах, ароматы кушаний пропитали насквозь каждый камень. Эр’ирринцы поголовно исходили слюной и желудочным соком, а за урчанием подтянутых животов иногда не было слышно голосов. В неимоверно торжественной обстановке из стада был выбран бычок черной масти без единого белого волоска. Его рога покрасили в красный цвет и напоили пивом, но бычок грядущей участи отнюдь не возрадовался, а скорее наоборот – попытался сбежать, едва не перетоптав кучу праздношатающегося народа. К слову, безуспешно, ибо побег жертвенного животного почитался дурной приметой.