Злое сердце куклы

– У детей-калек, кстати, – продолжал Савва Андронович, – воображение развито в десятки раз лучше, чем у здоровых. Дети-инвалиды живут насыщенной внутренней жизнью, своими фантазиями и мечтами, сокровенными желаниями, наконец. У Женечки Оскоминой, насколько я помню, не было ни сестры, ни подруг. Но она мечтала о них. Со всей детской страстью мечтала. Получив мою куклу, Женечка приобрела и сестру и лучшую подругу, стала делиться с ней своими тайнами и всеми силами защищать ее. Но я и впрямь постарался сделать шедевр. От всей души. Или мне нужно было тупо схалтурить? Простите, но не умею, – развел руками Беспалов. – Я – мастер, и этим все сказано.

– Убедительно, – кивнул детектив. – Но почему все-таки Лилит, имя женщины-демона из древнеиудейской мифологии? – Беспалов вновь потерял лицо и уставился на сыщика холодным, отчужденным взглядом. – Зоя Оскомина ответила на этот вопрос – в еще одном аудиописьме, – беспощадно продолжал Крымов. – Оно здесь, в моем телефоне. Ради этого ответа она, филолог, перепахала кучу материала. Но что ответите вы? Откуда двенадцатилетней девочке стало известно это имя? И почему оно вызвало у вас такое оживление, даже восторг, как отметил Павел Оскомин? Что вы скрываете от следствия, Савва Андронович? Какие тайны? – Прищурив один глаз, он коварно усмехнулся: – Сейчас самое время поделиться, открыть душу. Мне не хочется тащить вас в управление, заниматься официальной волокитой, честное слово!

Кукольник отрицательно покачал головой:

– Вы правы, не стоит меня тащить в ваше управление…

И тут Крымов заметил, что Беспалов, до того смотревший ему в глаза, перевел взгляд за его плечо и что-то мучительно решает. Крымов быстро обернулся. Позади него, шагах в десяти, стоял Гришаня все в том же заляпанном краской халате, но с топором в руках. Жилы на его шее и руках вздулись, глаза-буравчики сверлили гостя. Крымова непроизвольно обожгла волна жара – он разом взмок. Шли секунды, никто не двигался и никто ничего не говорил. Все молча смотрели друг на друга. Струйка пота потекла по виску Крымова. Рука детектива в любое мгновение готова была нырнуть в куртку, к тесно прижатой к телу кобуре.

– Ты пошел дрова колоть? – меняя тон, вдруг миролюбиво спросил Беспалов.

– Ага, – не сразу ответил Гришаня.

– Хорошо, только иди подальше за дом, чтобы нам не мешать.

– Ага, – кивнул тот.

Подмастерье искал другие слова, но был так взволнован, что не находил их.

– Ну иди же, иди, – настоятельно повторил кукольник. – Не смущай нас своим топором. Топай, малыш-лесоруб. Ну?

Гришаня повернулся и пошел за дом через сад. Крымов перевел дух. Он уже успел незаметно смахнуть с виска каплю пота. Он должен поверить, что Гришаня просто так оказался за его спиной? И подкрался так тихо? «А если бы я не обернулся? – думал Крымов. – Уже с разрубленной головой лежал бы под этим столом?» Неужели он со своими вопросами оказался настолько некстати? Проклятый дом! Чертова дыра. Логово упырей…

Стараясь не выдавать своих эмоций, Крымов вскинул руку и взглянул на часы. Пора было уходить: еще одно появление за спиной Гришани с топориком в его планы не входило.

– Мне пора в контору, – вставая, сказал Крымов. – До калитки проводите?

– Несомненно.

«Старик – отпетый лжец и гнусный мошенник, – по дороге размышлял он. – Возвращаться сюда можно только с отрядом спецназа». Они уже прошли по узкой тропинке и выбрались на дорожку, выложенную каменными плитами.

– Слишком многое осталось недосказанным, Андрей Петрович, – повернувшись, вдруг очень доверительно сказал Беспалов. – Вы так не считаете?

Хозяин и гость как раз остановились у калитки с видом на дорогу, по которой в обе стороны торопились машины.

– Возможно, – ответил сыщик, которому хотелось поскорее выбраться на волю.

– Я должен показать вам две фотографии. Вы позволите? Они в доме. Тогда для вас многое станет ясно. Я не хотел делать этого сразу – это очень личное и не касается никого, кроме меня. Ни вас, ни следствия. Только меня.

– Заинтриговали. Хорошо, давайте ваши фото, – согласился Крымов.

– Сейчас.

Савва Андронович поспешно зашагал в сторону дома. Только теперь Крымов охватил весь обветшавший фасад пристальным взглядом.

Он сразу вспомнил слова Зои Оскоминой, адресованные подруге:

«Когда мы приезжали к нему и старого пройдохи якобы не оказалось дома, я сделала пару снимков фасада его избушки, а потом отослала фото Пашиному другу – историку архитектуры. Тот изумился, сказал, что весь дом представляет собой один оберег, только от кого? На фасаде, уверил он меня, сплошные знаки смерти, потустороннего мира, а еще символы языческих богов. Но каких, Вера? Тех, кого люди боялись столетиями и от кого охраняли себя всеми силами…»

Он и впрямь был покрыт уникальной резьбой, десятками различных орнаментов, причудливыми фольклорными знаками, разобраться в которых мог только большой специалист. Крымов вытащил айфон и, сделав вид, что читает сообщение, отщелкал с десяток кадров – и фасад общим планом и, увеличив, наиболее любопытные его фрагменты.

А едва спрятал айфон в карман, как открылась дверь и на крыльцо вышел Беспалов.