«Злой» ангел

Федя упёр руки в бока, хитро улыбнулся, глядя на чертей. Столометатели оглянулись назад, что-то пропищали своим товарищам. Их тонкие голоса явно не сочетались с их большими сильными телами. Остальные черти прекратили шуметь и тоже уставились на Игнатьева.

— Ха-ха! Я разгадал секрет полтергейстов! Я знаю, в чём секрет этого фокуса! А теперь я покажу вам свои фокусы, от которых вас вывернет наизнанку.

Черти переглянулись, стали наступать на Игнатьева. Но Федю это не сильно испугало, ведь он знал, что делать. Быстро расстегнув ворот рубашки, он достал ярко горящий крест, повесил его поверх рубашки и открыл светящийся ярким белым светом «Молитвослов». Черти запищали, стали прикрывать глаза руками. Они пятились назад, становясь меньше в размерах.

— Питаетесь моим страхом? Вот вам страх! — Федя открыл «Молитвослов» и начал громко читать. — Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Госповеди: Заступник мой еси, и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на него.

Черти запищали. От звука Фединого голоса стены завибрировали. Черти стали ещё меньше в размерах, превратившись в немощных костлявых карликов.

— …Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится.

У чертей стали лопаться головы. Они разлетались в разные стороны и воспламенялись синим огнём. В воздухе пахло серой, как будто кто-то сжёг большое количество спичек. Хор из воплей стал превращаться в редкие попискивания. Когда лопнул и сгорел последний из чертей, находящихся в комнате, Федя развернулся и вышел в коридор. То, что он увидел в коридоре, его немного обескуражило: из комнат выбегали монстры и бежали в сторону Феди. Их оскаленные морды свидетельствовали о том, что бегут они к Феде отнюдь не с добрыми намерениями. Их было так много, что они сливались в один большой поток, поток зла и ненависти. Они визжали, рычали, ухали и выли. Здесь были твари, похожие на чертей, на человекоподобных жаб, на пауков. Только здешние пауки были крупнее и противнее тех, которых Федя видел в котельной.

— … Яко ты, Господи, упование мое, Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телести твоему.

Толпа монстров приближалась к Игнатьеву, но, не добежав до него двух-трёх метров, монстры взрывались и воспламенялись. А Федя шёл вперёд, прокладывая себе дорогу молитвами, как ледокол прокладывает путь кораблям среди океана льда. Вокруг Игнатьева бушевало синее пламя, но он бесстрашно продвигался вперёд и читал:

— …Скоро да предварят ны щедроты Твоя, Господи, яко обнищахом зело; помози нам, Боже Спасе нас славы ради имене Твоего, Господи, избави нас, и очисти грехи наша, имене ради Твоего.

Толпа тварей заметно поредела. Когда сгорел последний монстр, похожий на жирного дождевого червя с большой пастью усеянной частоколом острых, как бритва, зубов, с короткими когтистыми лапками, торчащими по бокам покрытого слизью тела, Федя прервался и посмотрел назад.

Позади него Ангел разил своим мечом толпу таких же тварей. Белые одежды Хранителя развевались, его крылья создавали мощные потоки воздуха, как будто где-то в доме работал гигантский вентилятор. Ангел парил над безобразными тварями, прыгал в самую гущу монстров, кружился на месте. Его меч горел огнём, легко проходил сквозь тела чудовищ. Отрубленные головы, лапы, хвосты летели в разные стороны, сгорая в воздухе.

— Чего замолчал? — прокричал Хранитель. — Продолжай читать и иди вперёд. Не останавливайся!

— … Иже на всякое время и на всякий час, на небеси и на земли покланяемый и славимый, Христе Боже… — продолжал Федя, продвигаясь вперёд.

Обойдя весь дом, включая гараж и сауну, Игнатьев замолчал, так как монстров нигде не было видно. Обойдя ещё раз дом, Федя опять вернулся в комнату, в которой спал, тяжело опустился на кровать.

— Устал? — Ангел сидел рядом. На нём опять была клетчатая рубашка и потёртые джинсы.

— Ага! — Игнатьев кивнул головой. Такой сильной усталости он не испытывал никогда в жизни. Он чувствовал себя лимоном, из которого выжали все соки.

— Ложись, отдохни. Набирайся сил, они тебе ещё понадобятся.

— А вдруг опять придут эти твари? Как ты думаешь, их много ещё осталось?

— Не знаю, — Хранитель задумчиво посмотрел на луну, которая светила за окном, освещая жёлтым светом крыши домов и деревья, похожие на скрюченные руки гигантских существ, закопанных в землю.

Подул ветер, деревья закачались на ветру.

«Монстры мне машут руками», — подумал Фёдор. Эта мысль показалась ему смешной, и он усмехнулся.

— Они могут…

— Пока я рядом, ничего с тобой не случится, и ты это знаешь. Отдыхай! — Ангел подошёл к стене, выключил свет, в котором не было никакой нужды. Вслед за электрическим светом стал гаснуть другой свет. Игнатьев снова оказался в обычном состоянии, которое сейчас мог охарактеризовать, как: «Ничего не вижу, ничего не слышу», и его начала засасывать тёмная топь глубокого сна.

7