Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…

Племяннику требовалось хотя бы теоретическое заступничество.

– Тут охладеешь! Ведь нельзя предаваться утехам без перерыва. Я понимаю – медовый месяц, но…

– Вы считаете, это просто переутомление?

– Что еще.

– Возможно, вы и правы.

Слезы покатились по щекам и губам, привыкшим смеяться.

– Ладно, я поговорю с ним. Где вредный и непослушный муж?

– В библиотеке.

– Только не рыдать, договорились?

– До-го-во-рились…

Племянник Сева, обложившись яблоками и детективами, блаженствовал на диване.

– Сколько трупаков?

– Да сбился, понимаешь, со счета.

– А твоя супруга весьма недовольна.

– Мало загадочных убийств?

– Да отвлекись ты, а то произойдет одно тяжкое преступление.

– Меня уронят с дивана?

– И спустят по лестнице.

– Знаешь, где у меня эта любовь сидит!

Племянник откусил яблоко.

– Я когда вчера с пня грохнулся, понял: кранты.

– Вы что, падали?

– А ты пробовал на гнилом пне нараскорячку?

– Представляю.

– Ей-то – хоть на унитазе, хоть в ванне, хоть на пне…

– Повезло тебе, Сева.

– Знал бы – не подписывался.

– Зачем раскочегарил?

– Да сама она, сама!..

– Ладно, вали пока к ней.

– Зачем?

– Ну, почитай вслух.

– Она грустные книжки не любит.

– Вон у тети какая библиотека. Выбери рифмованную сентиментальную лабуду.

– Хорошая идея.

– Этакое порнографически-эротическое.

– Думаешь, в этой серьезной библиотеке найдется подобное?

– Конечно, найдется, – сказал, входя, Леонид Васильевич.

Ну, дела! Что здесь понадобилось мужу Оленьки, а по совместительству Веселому Арбалетчику?

Внезапный гость ответил, не дожидаясь вопроса:

– Я третий год у Нинели Осиповны книги читать беру.

Леонид Васильевич снял с верхней полки солидную книжонку в довольно зачитанном супере.

– Попробуйте вот это. По крайней мере, женщинам нравится.

– Бестселлер? – спросил племянник Сева.

– Не знаю, как и ответить.

Леонид Васильевич снисходительно улыбнулся.

– Читают две тысячи лет и еще столько же читать будут.

– Точно, бестселлер!

И племянник Сева отправился утешать жену бессмертными классическими строками.

– И как действует порно-эротическая поэзия на стояние пениса?

Я похабно щелкнул пальцами.

– Никак не действует.

Леонид Васильевич прошелся от стеллажа к стеллажу.

– Все попробовал. Ни книги, ни живопись, ни кино.

– Значит, культура оказалась бессильна?

– Слыхали анекдот? «Только после того, как у меня началась импотенция, я открыл, что существуют музеи, театры и библиотеки!»

– Не смешно.

– А знаете, сколько я прочитал за эти годы?

– Представляю.

– Вот сейчас хочу взяться за эллинскую философию.

Чтобы избежать длинного и скучного хвастовства с утомительным цитированием, я вернул Оленькиного мужа в реал.

– А я сегодня у Антона Антоновича был в кабинете.

– И как?

– Органический бюрократ!

– Изумительный каламбур. Подарите. Козырну на соревнованиях…

– С удовольствием, но при одном условии…

– Может, хватит интимных вопросов?

– Это из другой оперы.

– Учтите, я ничего про наших ребят говорить не буду – ни плохого, ни хорошего. Они ведь не метеориты, чтобы давать им развернутые характеристики.

Нет, ученая братия гораздо ядовитее любого серпентария.

– А про инструктора столичного, который ой как далеко – что-нибудь сказать можете?

– Такой супер-быстрой и точной стрельбы мы ни у кого не видели.

– И все?

– Да нет. Он же сорвался внезапно, ничего никому не объяснив…

– Знаю.

– Так вот, я случайно наткнулся на инструктора, когда он уезжал…

– Случайно?

– Встречал тещу.

– Хорошее дело.

– Я еще удивился, что мастер нес только свой колчан, а футляра с арбалетом при нем не было.

– Теперь все понятно.

– Что именно?

– Почему стрела другая.

– Не говорите загадками.

– Да я сам ответа не знаю.

– Может, я помогу?

– Вы, конечно, помните, какая эмблема на стреле председателя?

– Мишень в виде кнопки, – отчеканил Леонид Васильевич и добавил для убедительности: – Канцелярской кнопки.

– А у столичного инструктора?

– Каплевидный щит с закрашенной половинкой.

– Правильно. А вот у кого – яблоко, пробитое стрелой?

– У Вильгельма Телля.

– Тоже правильно. Хотя этот герой, рисковавший жизнью собственного сына, вряд ли проживает в Садограде.

– Можете стрелу показать?

– И не одну.

Мужу Оленьки были предъявлены три одинаковых стрелы.

Одна книжная – две из натуральных яблок.

– Эта эмблема больше всего напоминает знаете что?.. Татуировку яблоносцев.

– Но там же на яблоке не свастикообразная червоточина.

– А может, стрела прокуророва сына? Говорят, баловался арбалетом.

– Тогда рискнем?

– Хотите, чтобы я помог вам в сражении с яблоносной группировкой?

– Ну, зачем сразу – и силовые акции… Сегодня воскресенье. Прокурор наверняка дома. Позвоните-ка ему.

– И что сказать?

– А так прямо и скажите. Мол, в Клуб Веселых Арбалетчиков приперся разгневанный искатель метеоритов и, размахивая стрелой, требовал справедливости. Мол, какая сволочь пыталась утром произвести дальнобойную кастрацию метеоритчика?

– Думаете, прокурор заподозрит сынка?

– А это нас не касается. Пусть про стрелы скажет. Наверняка сыну арбалет сам заказывал.

– Была не была…

Прокурор ответил, что арбалет вот уже полгода как сломан.

А на стрелах изображено яблоко с обыкновенной червоточиной.

Леонид Васильевич несколько раз повторил мне возмущенно: