Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…

– Так и сказал: обыкновенная червоточина!

И ушел.

Мне тоже было пора собираться к пещере.

Я начал тщательно выбирать книгу потолще.

Для надежного прикрытия тыла.

Остановился на альбоме, посвященном Святым Себастьянам разных эпох.

Лишняя стрела живописным страдальцам не помешает, а только закрепит имидж мученика.

Покидая библиотеку, я вдруг заметил, что Леонид Васильевич, раздразненный прокурором, забыл снятую с полки эллинскую философию.

Теперь мужу Оленьки не поумнеть до полной кондиции.

Впрочем, как и мне.

Не до этого.

Предстоит много чего сделать.

Итак, если сегодняшняя засада не даст результата, мне предстоят бессонные сутки, если не двое.

Тогда придется сразу после пещерного бдения заняться опросом.

Восемьдесят шесть Веселых Арбалетчиков – это не хухры-мухры.

Нет, восемьдесят пять.

Я исключил из списка Оленькиного мужа.

Любители философских трактатов не годятся ни в киллеры, ни в монстры.

Вдумчивое чтение вырабатывает дурную привычку: рефлексировать, рефлексировать и рефлексировать, прежде чем совершить поступок.

А с арбалетом инструктора нехорошая комбинация вытанцовывается.

Колчан с фирменными стрелами уехал в Москву.

В данный момент я абсолютно был уверен, что в меня стреляли именно из столичного арбалета.

А вот чья это была стрела?

Но рано или поздно выясню и это.

Как и тайну «пещеры Смерти».

Вот добраться бы только целехоньким до места ночной засады…

На этот раз сборы прошли в минимальный срок.

Положив в рюкзак фонарик и альбом, я зашел на кухню к доцентше.

Нинель Осиповна месила тесто.

– Я на утро готовлю слоеный торт.

– Будет чем подсластить неудачу.

– Диня, не надо заранее настраиваться на пессимистическую волну.

– Переживем!

Я отщипнул кусочек теста на пробу.

– Жизнь – она же полосатая как дикая зебра.

– Если кто будет о тебе спрашивать – что говорить?

Ох, и умница все-таки доцентша!

– Для всех без исключения: Денис Денисович у дока играет в шахматы. И, возможно, до самого утра.

– Понятно.

– Только без утренних сюрпризов, Нинель Осиповна. Никаких самостоятельных действий. Я обойдусь без торжественной встречи.

– Да я теперь ночью и в сад побоюсь выйти, не то что к мосту.

– Нет, я сегодня обязательно сотворю Олегу Иннокентьевичу Расмусу мат.

Следуя с велосипедом к калитке, я ожидал чего угодно – еще один выстрел в спину, еще одно яблоко, проткнутое стрелой, еще один подозрительный зуб…

Но, видно, пока в обработке моей психики взяли перерыв.

Я убедился в этом, благополучно докатив до владений главного врача садоградского роддома.

Глава 10 Матч-реванш

За все эти дни я умудрился еще ни разу не выиграть у дока.

Пора было менять расстановку сил, и я предложил Олегу Иннокентьевичу сменить шахматы на игру в детективов.

Пусть-ка док посостязается со мной на дедуктивной территории.

Олег Иннокентьевич на удивление легко согласился воздержаться на целый вечер от гамбитов и цугцвангов.

Но с условием, что я с ним отужинаю.

Подкрепиться никогда не мешает, особенно перед засадой.

Мы прошли в залу.

И тут я увидел фрегат из Пнево.

Да, модель корабля, без сомнения, была та самая, которую доделывал малолетний предатель, ненавидевший беременную мать.

– Олег Иннокентьевич, откуда эта шикарная посудина?

– Да я тут на днях спас роженицу. Вот ее сынок, очаровательный мальчик, преподнес мне, в знак благодарности.

– Тяжелый случай?

– Честно говоря, жизнь матери и ребенка висела на волоске… Изначальное положение плода…

Я дал специалисту высказаться.

Мне представилось, как Снегурочка в белых сапожках и белой шапочке, лежит в гробу, а рядом – посиневшее дите.

А предатель-сирота шепчет: «сука, сука, сука»…

Главный врач закончил сыпать терминами.

– И часто у вас такое случается?

– Нет – чрезвычайно редко. Система отлажена.

Я не стал развивать тему подросткового коварства и сыновьей ненависти.

Пока док накрывал стол для полноценного ужина, я как следует осмотрел фрегат.

Пушки не заряжены картечью.

Паруса не пропитаны отравленной дрянью.

А объемистый трюм не содержал ни грамма пластида.

Также отсутствовал замаскированный под бушприт «жучок».

Ни док, ни фотоаппарат, ни салат из морепродуктов не подозревали о моей гипертрофированной мнительности.

Вскоре сели за стол.

Рассказ дока о тяжелых родах подал мне блестящую идею.

Нет, эту детективную партию я должен выиграть у Олега Иннокентьевича Расмуса обязательно.

И хорошо бы – за явным преимуществом.

– Ну-с, молодой человек, первый ход – за вами.

– Давненько не пробовал крабов.

Хлеб.

– Я тут в Садограде, занимаясь поиском метеоритов, ненароком раскрутил одну историю, или, как любят выражаться в криминальных сериалах, «глухаря».

– У меня идиосинкразия на экранные убийства.

Вилка.

– Помните, Олег Иннокентьевич, печальную кончину своего предшественника на посту главврача?

– Еще бы. Утопленник с кирпичами, привязанными к гениталиям…

Салат.

– Так вот: я могу назвать имя человека, поспособствовавшего так называемому суициду.

– Денис, надеюсь, вы не подозреваете меня?

Хлеб.

– Что вы! Конечно, нет. Вы бы не пошли на такое изощренное преступление даже ради самой перспективной карьеры.

– Благодарю.

Нож.