Злой гений Порт-Артура

Много? Вполне терпимо для долгого боя потерять из семитысячного отряда больше двадцати процентов личного состава, каждого пятого. В сорок первом году дивизии за день сгорали как свечки, но вот в конце войны за такую убыль по голове не погладили бы, по ней надавали бы крепко и с командования могли снять. Недопустимы такие потери, ведь в большей массе гибнут те, кто ведет бой. А если послезавтра японцы надавят, то придется горестно восклицать вслед за царем Пирром его бессмертное высказывание.

– Где японцы еще держатся? – Выйдя из фанзы, Фок задал вопрос поджидавшему его старшему адъютанту капитану Романовскому, стоявшему рядом с коляской – время автомобилей для генералов настанет только через десять лет, с началом Первой мировой войны, а пока лошади есть главное перевозочное средство вне железных дорог, автомобили еще редкость несусветная.

– У «хунчи» зацепились. – Выговорить длинное китайское название никто из русских офицеров не мог, а потому прилепили сокращенное. – Пара рот в фанзах за мысом оборону заняли, дерутся яростно. Полковник Савицкий собирается их штурмовать, а то завтра японцам будет легче за берег зацепиться и десантом поддержать…

– Ерунда, на море взгляни! Транспорты и крейсера от берега отходят, шторм приближается, а это на сутки! Так что торопиться не стоит – мокрые и голодные, да еще дождь пойдет и станет совсем холодно, они к утру сами вымерзнут, и вся ярость пройдет.

– Корабли их обстрел давно прекратили, – пожал плечами Романовский. – Действительно, шторм будет, какая тут высадка.

– В полк поехали, а там и посмотрим, как «хунчи» эту брать.

При помощи адъютанта Фок уселся на сиденье, рядом присел адъютант, и возничий тронулся, прикрикнув на двух сытых лошадок. Десяток казаков конвоя окружил коляску, в своих мохнатых папахах забайкальцы выглядели весьма импозантно. Всего в подчинении пока был один взвод, так и мало их было в Квантуне, всего одна сотня, и та в конвое Стесселя.

– Побили китайцев множество. Как обстрел начался, они отовсюду побежали, а японцы по ошибке по ним стрелять начали. Пометались со стороны в сторону, вот их заметили и накрыли. – Романовский показал на лежащие вдоль обочины тела в характерных синих халатах, их было несколько десятков – стариков, мужчин, женщин, детей. По всей видимости, накрыло беглецов у дороги, но тела просто оттащили в сторону, чтобы не мешать проезду.

Фок только стиснул зубы, промолчал. Александр Викторович не понимал, что с ним творится, откуда появилась непонятная жестокость. В смерти этих несчастных виновен именно он – приказал не выпускать с фанз местных жителей до начала боя. Именно по ним начали стрелять японцы – слишком лакомая цель в виде бегущего «неприятеля». И снаряды, которые убили сотни ни в чем не повинных китайцев, не достались русским солдатам, а это снизило потери среди стрелков.

И в сердце сейчас не было ни жалости, ни покаяния, одна лишь суровая целесообразность, вызванная войной. И еще расчет на то, что неоправданная жестокость японцев, которую те проявили десять лет назад, и сейчас показанное истинное отношение к китайцам вызовут ответную ненависть к самураям. А значит, более действенная поддержка русским будет обеспечена. Один голый расчет – словно лед в сердце появился.

В стороне слышалась ожесточенная ружейная стрельба, донесся выкрик «банзай» и громыхнула пушка. Там продолжался бой, над головами свистели пули, но на них никто не обращал внимания – как-то все быстро к этому привыкли.

Адъютант продолжал громко докладывать, с детским восторгом в горящих глазах, чуть ли не ногой притоптывая:

– Набили больше трех тысяч японцев, ваше превосходительство, на пять верст такое зрелище протянулось! Тела подсчитывают, потом китайцы похоронят. И трофеи приказано все собрать!

Романовский обвел рукой прибрежную полосу, буквально усеянную телами убитых солдат в синих мундирах с гамашами. Набегающие волны выбрасывали новые трупы. Сколько японцев погибло от шрапнели и пулеметов, никто не знал, ибо все они утонули, и теперь море начало отдавать принесенные в жертву войне тела.

Однако на берегу царствовала не только смерть с ледяным дыханием Аида, но и богиня викторий Ника, в жертву которой приносятся трофеи. Как на войне без них обойтись?

Сотни китайцев собирали оружие, боеприпасы, снаряжение и ценности под бдительным присмотром охотников. На выброшенных баркасах копошились стрелки, выгружая ящики, свертки, а также, как показалось Фоку, узнаваемые пулеметы Гочкиса и разборные части горных пушек.

Подумал, что история немного изменилась, так как первыми на берег должны были высаживаться пехота с кавалерией, но последней в высадке не было, а вот пушки привезли. Так что крохотные изменения заметны, как та же ночная атака русских миноносцев. Вроде пустяк, но кто знает?

– Одни убитые? Где раненые, пленные? – Фок недоуменно выгнул бровь, натягивая на лицо маску искренности и непонимания.

Все он прекрасно осознавал, как и адъютант, что отвел глаза в сторону. И как-то виновато доложил: