Злой король (ЛП)

Несомненно, в этом было нечто большее, но все, что я обнаружила — это то, что это касалось смерти другого любовника Верховного Короля и, каким-то образом, участия Кардана.

— Не повезло, — говорю я, указывая на стул перед моим столом. Тот, к которому пять долгих месяцев назад был привязан Кардан.

— Иди сядь.

Я вижу его в чертах ее лица. Те же нелепые скулы, тот же мягкий рот.

Она сидит, пристально глядя на меня.

— У меня сильная жажда.

— Правда? — спрашивает Таракан, облизывая уголок губы черным языком. — Может быть, чашка вина восстановит тебя.

— Я также замерзла, — говорит она ему. — Холодно до костей. Холодно, как в море.

Таракан смотрит на меня.

— Ты останешься здесь с нашей Королевой Теней, а я позабочусь об остальном.

Я не знаю, что я сделала, чтобы заслужить такой экстравагантный титул и боюсь, что он был дарован мне, как можно было бы даровать огромному троллю прозвище «крошечный», но это, кажется, впечатляет ее.

Таракан выходит, оставляя нас в покое. Мой взгляд следует за ним; вторгается мысль о Бомбе и ее секрете. Затем я поворачиваюсь к Леди Аше.

— Ты сказала, что знаешь мою мать, — напоминаю я ей, надеясь привлечь ее этим, пока я не смогу понять, как перейти к тому, что я действительно должна знать.

Выражение ее лица слегка удивленное, как будто она настолько отвлечена окружением, что забыла причину своего пребывания здесь.

— Ты очень на нее похожа.

— Ее секреты, — подсказываю я. — Ты сказала, что знаешь ее секреты.

Наконец, она улыбается.

— Еве было скучно обходиться без всего, что осталось от ее прежней жизни. Сначала ей было весело находиться в Фейриленде — так всегда бывает — но в конце концов они тоскуют по дому. Мы пробирались через море, чтобы быть среди смертных и забирать вещи, которые она упустила. Батончики воскового шоколада. Аромат. Колготки. Это было до Джастина, конечно.

Джастин и Ева. Ева и Джастин. Моя мать и мой отец. Мой желудок сжимается при мысли о том, что они два человека, которых Аша знала лучше, чем я когда-либо.

— Конечно, — все равно повторяю я.

Она наклоняется вперед, через стол.

— Ты похожа на нее. Ты похожа на них обоих.

«И ты похожа на него», думаю я, но не говорю.

— Ты слышала эту историю, держу пари, — говорит Аша. — Как один из них или оба убили женщину и сожгли тело, чтобы скрыть исчезновение твоей матери от Мадока. Я могу рассказать тебе об этом. Я могу рассказать, как это случилось.

— Я привела тебя сюда, чтобы ты могла это сделать, — говорю я ей. — Чтобы ты могла рассказать мне все, что знаешь.

— Значит, меня бросят обратно в башню? Нет. Моя информация стоит много.

Прежде, чем я успеваю ответить, дверь открывается, и Таракан входит, неся поднос с сыром и черным хлебом и дымящуюся чашку пряного вина. На плечах у него накидка, и, положив еду, он накидывает ее на нее, как одеяло.

— Еще какие-нибудь пожелания? — спрашивает он вежливо.

— Она как раз собиралась их высказать, — говорю я ему.

— Свобода, — говорит она. — Я хочу бы быть подальше от Башни Забвения, и желаю безопасного прохода от Инсмура, Инсвила, и Инсмира. Более того, я хочу, чтобы ты пообещала, что Верховный король фейри никогда не узнает о моем освобождении.

— Элдред мертв, — говорю я ей. — Тебе не о чем беспокоиться.

— Я знаю, кто Верховный Король, — резко поправляет она. — И я не хочу, чтобы он обнаружил меня, когда я освобожусь.

Брови Таракана поднимаются.

В тишине она делает большой глоток вина. Она откусывает большой кусок сыра.

Мне пришло в голову, что Кардан, скорее всего, знает, куда отправили его мать. Если он ничего не сделал, чтобы вытащить ее, ничего, чтобы увидеть ее с тех пор, как стал Верховным Королем, это намеренно. Я думаю о мальчике в хрустальном шаре и о том, как он с обожанием смотрел ей вслед, и мне интересно, что изменилось. Я почти не помню свою мать, но я бы многое сделала, чтобы увидеть ее снова, даже на мгновение.

— Скажи мне что-нибудь ценное, — говорю я. — И я подумаю над этим.

— Значит, сегодня у меня ничего не будет? — она хочет это знать.

— Разве мы не покормили тебя и не дали одежду? Кроме того, перед возвращением в Башню ты можешь прогуляться по саду. Пей аромат цветов и чувствуй траву под ногами, — говорю я ей. — Позволь мне прояснить: я не прошу утешительных воспоминаний или любовных историй. Если у тебя есть что-то получше, чем ты дала мне, тогда, возможно, я найду что-нибудь для тебя. Но не думай, что ты мне нужна.

Она дуется.

— Очень хорошо. Была ведьма, которая наткнулась на землю Мадока, когда твоя мать была беременна Вивьен. Ведьма обладала даром пророчества и предсказывала будущее в яичной скорлупе. И знаешь, что сказала ведьма? Что ребенку Евы суждено стать большим оружием, чем Джастин когда-либо смог бы выковать.

— Виви? — требовательно спрашиваю я.

— Ее ребенок, — говорит Аша. — Хотя она, должно быть, сразу подумала о том, что рос у нее в животе. Возможно, поэтому она и ушла. Чтобы защитить ребенка от судьбы. Но никто не может избежать судьбы.

Я молчу, мой рот мрачно сжат. Мать Кардана делает еще один глоток вина.

Я не позволю тому, что чувствую, отразиться на моем лице.