Злой король (ЛП)

— Или, может, он попросту не хочет больше клясться в верности, — говорю я, решая нанести ему визит.

…

Гримсен предпочёл жить и работать в старой кузнице, которую ему предоставил Кардан, хотя она и заросла кустами роз и была далеко не в лучшем виде.

Когда я подхожу, из трубы клубится тонкий дым. Я трижды стучу в дверь и жду.

Спустя пару мгновений он открывает дверь, выпуская облако дыма, достаточно горячего, чтобы я отступила шаг назад.

— Я знаю тебя, — говорит он.

— Королева Веселья, — признаю я, не желая это слушать.

Он смеётся, качая головой.

— Я знал твоего смертного отца. Однажды он сделал нож и поехал в Фейрфолд, чтобы спросить, что я думаю о работе.

— И что ты думаешь? — интересно, было это до того, как Джастин прибыл в Эльфхейм или перед знакомством с моей матерью.

— У него был настоящий талант. Я сказал, что если он будет практиковаться в течение пятидесяти лет, он сможет выковать величайший клинок, когда-либо сделанным смертным человеком. Я сказал ему, что если он будет практиковаться в течение ста лет, то сможет изготовить одно из лучших лезвий, сделанных кем-либо. Ничто из этих слов его не удовлетворило. Тогда я сказал, что расскажу ему один из своих секретов: он мог изучить всё вместо сотни лет за один день, если заключил бы со мной сделку. Если бы расстался с чем-то, чего он не хотел терять.

— И он заключил сделку? — спросила я.

Он в восторге.

— О, разве ты не хотела бы узнать? Входи.

Со вздохом я захожу внутрь. Жар почти невыносим, и запах металла наполняет нос. В тёмной комнате сразу бросаются в глаза искры пламени. Моя рука тянется к ножу в рукаве.

К счастью, мы идём дальше по кузнице и заходим в жилую часть дома. Тут неопрятно, все поверхности заполнены красивыми вещами — драгоценными камнями, сокровищами, клинками и другими украшениями. Он достаёт для меня маленький деревянный стул и садится на низкую скамью.

У него морщинистое, жесткое лицо, серебряные волосы торчат во все стороны, будто он взъерошил их, когда работал. Сегодня он не одет в сверкающий жакет; всего лишь поношенный кожаный рабочий халат поверх серой рубашки, испачканной пеплом. Семь тяжёлых золотых колец свисают с его больших заострённых ушей.

— Что привело тебя в мою кузницу? — спрашивает он.

— Я надеялась найти какой-то особенный подарок для своей сестры. Она выходит замуж через несколько дней.

— Что-то особенное, — говорит он.

— Я знаю, что вы легендарный кузнец, — говорю я ему. — Поэтому и подумала, что вы, может, продали не все товары.

— Независимо от славы, я всё еще торгую. — Говорит он, положив руку на своё сердце. Он выглядит польщённым. — Но это правда, я больше не продаю товары за монеты, только меняюсь.

Я должна была понять, что здесь какой-то трюк. Но, тем не менее, я смотрю на него невинными глазами.

— Что я могу дать тебе из того, чего у тебя еще нет?

— Давай узнаем, — говорит он. — Расскажи мне о своей сестре. Это свадьба по любви?

— Должно быть, — говорю я, обдумывая это. — Поскольку в этом нет никакой ценности.

Его брови поднимаются.

— Да, я понимаю. А твоя сестра похожа на тебя?

— Мы близнецы, — говорю я.

— Синие камни подошли бы к твоей внешности, — говорит он. — Может, ожерелье из слёз, чтобы ей не пришлось плакать? Зубастая шпилька, которая может укусить надоедливого мужа? Нет. — Он начинает ходить по маленькому пространству. Поднимает кольцо. — Чтобы завести ребёнка? — затем, увидев моё лицо, поднимает серьги: одну в форме полумесяца, а другую в форме звезды. — О, да. Вот. Это то, чего ты хочешь.

— Что они делают? — спрашиваю я.

Он смеётся.

— Они прекрасны, разве этого не достаточно?

Я скептически смотрю на него:

— Этого было бы достаточно, учитывая, насколько они прекрасны, но держу пари, что это не всё.

Ему это нравится.

— Умная девочка. Они не только красивы, но и дарят красоту. Делают кого-то прекраснее, чем он был до этого, до боли красивым. Её муж не покинет её в течение достаточно долгого времени.

Выражение его лица — вызов. Он думает, что я слишком тщеславна, чтобы подарить такое сестре.

Как хорошо он знает эгоистичное человеческое сердце. Тарин будет прекрасной невестой. Хочу ли я, её близнец, оказаться в тени? Как могу подарить ей красоту?

И всё же, какой лучший подарок можно придумать для человеческой девушки, преданной красоте народца?

— Что бы вы взяли за них? — спрашиваю я.

— О, любую мелочь. Год твоей жизни. Блеск твоих волос. Звук твоего смеха.

— Мой смех не настолько прекрасен, как всё это.

— Да, может быть, но уверен, он звучит редко, — говорит он, и мне интересно, что же он знает.

— А мои слёзы? — спрашиваю я. — Ты мог бы сделать другое ожерелье.

Он смотрит на меня, будто раздумывая, как часто я плачу.

— Я возьму одну слезу, — наконец говорит он. — А ты передашь Верховному королю моё предложение.

— Какое предложение?