Злой король (ЛП)

Орлаг ждёт нас в неспокойном океане в сопровождении своей дочери и стада рыцарей, сидящих на тюленях, акулах и всевозможных морских существах с острыми зубами. Она сама сидит на касатке и одета так, словно готова к битве. Её кожа покрыта блестящими серебристыми чешуйками, которые кажутся одновременно металлическими и частью её кожи. Шлем из костей и клыков скрывает её волосы.

Никасия рядом с ней, на акуле. У неё сегодня нет хвоста, её длинные ноги покрыты бронёй из ракушек и костей.

По всему краю пляжа лежат водоросли, выброшенные словно от шторма. Я думаю, что вижу и другие вещи в воде. Спина большого существа плывёт чуть ниже волн. Волосы утонувших смертных, развевающиеся, как морская трава. Подводных сил больше, чем кажется на первый взгляд.

— Где мой посол? — требует Орлаг. — Где твой брат?

Кардан сидит на своём сером коне в чёрной одежде и алом плаще. Рядом с ним два десятка конных рыцарей, а также Миккель и Нихуар. По дороге они пытались определить, что планировал Кардан, но он скрыл свой план от них и, что ещё более тревожно, от меня. Узнав о смерти Балекина, он мало что сказал и старался не смотреть в мою сторону. Мой желудок сжимается от беспокойства.

Он смотрит на Орлаг с холодом, который, как я знаю по опыту, рождается от ярости или страха. В этом случае возможно и то, и другое.

— Как вы уже знаете, он мёртв.

— Это была ваша обязанность — обеспечить его безопасность, — говорит она.

— Разве так было? — с преувеличенным удивлением спрашивает Кардан, прикасаясь рукой к груди. — Я думал, что моё обязательство состояло в том, чтобы не идти против него, но точно не держать его от последствий своего собственного риска. Он устроил небольшую дуэль, насколько я слышал. Поединок, как я уверен, вы знаете, опасен. Но я его не убивал и не поощрял. На самом деле, я совсем озадачен этим.

Я пытаюсь не показать ни одно чувство на своём лице.

Орлаг наклоняется вперёд, как будто она чувствует кровь в воде.

— Вы не должны допускать такого непослушания.

Кардан небрежно пожимает плечами.

— Может быть.

Миккель ёрзает на коне. Ему явно неловко от того, как Кардан небрежно говорит, как будто они просто ведут дружескую беседу, и Орлаг не пришла, чтобы забрать у него власть, чтобы ослабить его власть. И если бы она знала, что Мадок ушёл, она могла бы напасть прямо сейчас.

Глядя на неё, глядя на насмешку Никасии, странные, мокрые глаза селки и мерфолка, я чувствую себя бессильной. Я отказалась от командования Карданом, и вместо этого у меня есть его брачная клятва. Но без ведома других это кажется все менее и менее незначительным, как будто это никогда и не происходило.

— Я здесь, чтобы требовать справедливости. Балекин был моим послом, и если вы не считаете, что он находился под вашей защитой, я считаю, что он под моей защитой. Вы должны отдать его убийцу в море, где она не найдёт прощения. Отдайте нам своего сенешаля, Джуд Дуарте.

На мгновение я чувствую, что не могу дышать. Как будто я снова тону.

Брови Кардана поднимаются. Его голос остаётся лёгким.

— Но она только что вернулась с Подводного мира.

— Значит, вы не оспариваете, что она — убийца? — спрашивает Орлаг.

— А почему я должен делать это? — спрашивает Кардан. — Если она та, с кем он проводил дуэль, я уверен, что она победила; мой брат считал себя мастером меча — что является большим преувеличением способностей. Но она принадлежит мне, и наказывать её или нет, решать только мне, как мне кажется.

Ненавижу, когда обо мне говорят так, как будто я не права, когда у меня есть обещание. Но королева, убивающая посла, кажется потенциальной политической проблемой.

Орлаг не смотрит на меня. Я очень сомневаюсь, что она заботится обо всём этом, кроме того, что Кардан отказался от моего возвращения, и, угрожая мне, она верит, что сможет получить больше.

— Король земли, я здесь не для того, чтобы сражаться с твоим острым языком. Моя кровь холодная, и я предпочитаю лезвия. Когда-то я считала тебя подходящим мужем для моей дочери, самой дорогой вещицы в море. Она бы заключила настоящий мир между нами.

Кардан смотрит на Никасию, и, хотя Орлаг ждёт его ответа, он долго не говорит. А потом он попросту отвечает:

— Как и ты, я не так хорош в прощении.

Что-то в манере королевы Орлаг меняется.

— Если ты хочешь войны, тебе было бы неразумно объявить это на острове, — вокруг неё волны становятся все более жестокими, а их белые шапочки пены больше. Водовороты формируются на краю земли, маленькие, углубляясь, только чтобы раскрутиться, как новые смерчи.

— Война? — он смотрит на неё, как будто она сказала что-то особенно странное, и это его раздражает. — Ты хочешь, чтобы я действительно поверил, что ты хочешь драться? Ты бросаешь мне вызов на дуэль?

Он, очевидно, специально злит её, но я не могу себе представить, в чём тут польза.

— А если бы так было? — спрашивает она. — Что тогда, мальчик?

На его губах растягивается чувственная улыбка.

— Под каждым кусочком твоего моря есть земля. Кипящая вулканическая земля. Если ты пойдёшь против меня, я покажу тебе, что сделает этот мальчик, моя леди.