Злой король

– Твой план состоял в том, что ваш отец собирается забрать половину армии, но, чтобы действовать независимо, ему нужно освободиться от присяги перед короной. На тебе был один из твоих камзолов – тот, который ты всегда носишь. И эти странные сережки. Полумесяцы и звезды. – Он качает головой.

Меня пробирает холодная дрожь.

В мире смертных, детьми, мы с Тарин менялись местами, чтобы подшучивать над матерью. Даже в Фейриленде изображали одна другую, желая посмотреть, что из этого выйдет. Заметит ли преподаватель разницу? А Ориана? Мадок? Оук? А как насчет великого и могучего принца Кардана?

– Но как ей удалось тебя уговорить? – восклицаю я. – У нее нет власти. Она может выдать себя за меня, но не способна заставить тебя…

Он подпирает голову ладонью с длинными пальцами.

– Она не приказывала мне, Джуд. И ей не пришлось прибегать к магии. Я доверяю тебе. И я тебе доверился.

А я доверяла Тарин.

Пока я убивала Балекина, пока Кардан лежал отравленный и беспомощный, Мадок сделал свой ход против короны. Против меня. И сделал это с помощью своей дочери Тарин.

Глава 29

Верховного Короля уносят в его личные покои, чтобы он мог отдохнуть. Сжигаю в камине испачканное кровью платье, надеваю халат и погружаюсь в раздумья. Если никто из придворных не видел моего лица до того, как Балекин их отослал, тогда, закутанная в плащ, я могла остаться неузнанной. И, само собой, я могу солгать. Но вопрос о том, как избежать обвинения в убийстве посланника моря, бледнеет перед проблемой, что делать с Мадоком.

Если Орлаг решит напасть сейчас, то я не представляю, как отразить удар без той половины армии, что ушла с Мадоком. Кардан должен назначить нового Главного генерала как можно быстрее.

И сообщить нижним Дворам о дезертирстве Мадока, уведомить их, что он больше не полномочен говорить от имени Верховного Короля. Должно найти способ вернуть его к Верховному Двору. Мадок горд, но практичен. Возможно, ответ связан с будущим Оука. Вероятно, мне следует высказаться более определенно о надеждах на правление младшего брата. Но все зависит от того, станут ли рассматривать Мадока как предателя, хотя он – предатель. Я еще ломаю голову над этими вопросами, когда в дверь стучатся.

Снаружи стоит посыльная, девушка с сиреневой кожей, одетая в королевскую ливрею.

– Верховный Король требует твоего присутствия. Я провожу тебя в его покои.

Прерывисто вздыхаю. Никто меня не видел. Но Кардан угадал правильно. Ему известно, с кем я встречалась и сколько времени провела на свидании. Он видел кровь у меня на рукаве. «Ты командуешь Верховным Королем, а не наоборот», – напоминаю я себе, но это помогает слабо.

– Дай мне переодеться, – говорю я.

Посыльная качает головой:

– Король ясно сказал, чтобы я просила тебя явиться сразу.

Войдя в королевские покои, я вижу Кардана в простой одежде, сидящего в кресле, похожем на трон. Он бледен, глаза блестят – наверное, в крови еще остался яд.

– Пожалуйста, садись, – приглашает он.

Я опасливо присаживаюсь.

– Когда-то ты сделала мне предложение. Теперь у меня есть предложение для тебя, – сообщает Кардан. – Верни мне волю. Верни мне свободу.

Сердце мое замирает. Я удивлена, хотя, наверное, удивляться не должна. Никому не хочется находиться под контролем другого человека. Правда, баланс власти, на мой взгляд, колеблется между нами, склоняясь то в одну сторону, то в другую, и это несмотря на его клятву. Мои усилия управлять им походили на попытки сохранить равновесие на лезвие ножа и не всегда заканчивались успешно, постоянно вели к опасным ситуациям. Но отказ от них означает потерю даже подобия власти, это отказ от всего.

– Ты знаешь, что я этого не сделаю.

Похоже, Кардан не особенно расстроен моим отказом.

– Выслушай меня. Ты хочешь от меня повиновения на срок бо́льший, чем один год и один день. Более половины этого срока уже прошло. Ты готова посадить Оука на трон?

Выдерживаю минуту молчания, надеясь, что задан был риторический вопрос. Когда становится понятно, что ошибаюсь, качаю головой.

– Поэтому ты рассчитываешь продлить действие моей клятвы. Но как ты себе это представляешь?

И снова нет ответа. По крайней мере разумного.

Теперь его очередь улыбаться.

– Ты думала, я не смогу с тобой поторговаться?

Неумение верно оценивать Кардана всегда было моей проблемой; боюсь, я столкнулась с нею снова.

– О каком торге может идти речь, – спрашиваю я, – если мне хочется, чтобы ты присягнул еще по крайней мере на год, а лучше на десять лет, а ты предлагаешь расторгнуть нашу сделку?

– Твои отец и сестра меня обманули, – говорит Кардан. – Если бы Тарин мне приказывала, я бы сразу понял, что она – не ты. Но я был болен, устал, не хотел тебе отказывать. Я даже не спросил зачем, Джуд. Хотел показать тебе, что ты можешь мне доверять, что тебе не нужно отдавать приказы для того, чтобы я что-то сделал. Показать, что верю: ты все продумала. Но так править невозможно. И все равно, это не настоящее доверие, когда один может приказывать другому.