Злой пес

– Пропадает у тебя тапер-штирлиц, и тут, неожиданно, в какой-то там общине, находится милашка, умеющая тренькать на клавишном инструменте, да еще и вся из себя… вундрбар шёйн, хм…

– Так… – Карно, постучав пальцами по столу, наклонился вперед. – Ты, это, как говорится, к чему клонишь-то?

– Я не клоню, камрад. Я прямым текстом тебе говорю, что поговорка про седину в бороду и беса в ребро чаще всего правильная. Иначе с чего вдруг ты, двадцать лет держащий в кулаке всю местную шоблу, вдруг не замечаешь очевидного, йа…

Карно, непонимающе косясь на красотку за роялем или чем там было музыкальное средство, начал сопеть. Сопящий Карно, как правило, сопровождался в скором времени крайне быстрым и жестким потоком ярости, конкретно направленным на кого-то. И находиться рядом с ним в такие минуты любили не многие.

– То есть, Хаунд, ты, как говорится, считаешь…

– Йа. Именно так и считаю.

– Ну, Хаунд…

Карно ушел. Даже жаль, с одной стороны… с другой – гость полностью обезопасил себя, заняв хозяина на весьма приличное время. А как еще? Карно умный, хотя иногда хотел верить во что-то хорошее. Сейчас вот, к примеру, поверил в отношения с молоденькой как бы музыкантшей и, судя по всему, знатно расстроился, понимая правду.

Вряд ли было как-то иначе до Войны. Если молоденькая красотка или юный красавец вдруг оказывались в любовниках у кого-то гораздо старше… Ни хрена это не любовь. Что угодно, но не чувства. Расчет чаще всего, решение каких-то проблем или, вот как сейчас, шпионаж. В последнем Хаунд был уверен на сто процентов. Почему? Звериное чутье, йа.

Так что подвернулась та самая не совсем пианистка вовремя. И уж наверняка пара близких Карно человек, давно думающих, как Хаунд, сейчас радостно потирали жесткие потные ладони, ожидая, как доберутся до нежного девичьего тела и примутся вытаскивать из нее правду всеми возможными способами.

Хаунд, со стороны грустно оценив хрупкую тонкую фигурку, сидящую к нему спиной, даже немного пожалел Куколку. Но недолго. Своя женщина всегда дороже, и, пока Карно злился и готовился к неприятной беседе с красоткой, пора было подумать о личных проблемах.

– Здорово, Хаунд.

О, йа, прямо день добрых пожеланий. Теперь от Беса, возникшего за столом как по желанию. А вот Бес, кстати, весьма мог пригодиться.

– Гутен таг.

– Смотрю, с боссом поговорил и расстроил старика?

Хаунд пожал плечами.

– Чего не заказываешь ничего?

– Думаю…

– О чем?

– Что лучше заказать. Нюх подсказывает наличие на кухне нескольких прекрасных мясных изделий: запеченного кота, выдаваемого за кролика; вчерашнего неудачного рыбного улова с Города, что можно есть только в сильно пережаренном виде; свинью, умершую третьего дня от болезни или, скорее всего, самых обычных глистов, сожравших ей печень. И как-то, Бес, мне совершенно не хочется тыкать пальцем в меню, йа.

– Ты бы потише, что ли…

Хаунд оглянулся. Интереса к их разговору никто не проявлял.

– Это ты мне предлагаешь сейчас посекретничать?

Бес кивнул.

– Ну, давай, натюрлих.

– Босс там сейчас предается грусти и ярости. Расколотил привезенный парнями красивый комод – с узорами, дерево и медь. Хорошая штука, прямо для девичьей светелки или семейного гнездышка.

– Иногда нервам надо давать выход, йа.

– Даже не спорю. Только, Хаунд, дело вот в чем… Ты, конечно, нам в чем-то почти свой, забить нам тут на твою… твои…

– Эй, Бес, я понял. Вам все равно на тот факт, что я мутант, так?

– Да. Но, как тебе объяснить… мутант мутанту рознь. Вот, к примеру, ты, если разбираться, вообще мужик хороший. Помогал нам часто, иногда просто выручал, и…

– И сейчас Карно нужен повод, чтобы от меня избавиться?

– Знаешь, Хаунд, очень приятно говорить с умным чел…

– А с не особо умным рейдером говорить не так приятно, что ли? Или мелкие неудобные точки сглаживаются ароматом наживы и хорошим барышом?

– Вот, Хаунд, что ты за чел…

– Я не человек, Бес, не юли хвостом, йа. Давай прямо говори, а я послушаю.

– Босс сильно расстроен, а ты знаешь, как мы все дорожим его нервами и стараемся помогать, если тот переживает. Он же тут каждому как отец родной. Как…

– В общем, Хаунду нужно собраться и валить к чертовой матери отсюда… Йа? И радоваться, что дали уйти?

Бес, потешно приподняв брови, кивнул, вздохнул, отвернулся.

– Твой босс не боится одной простейшей вещи?

– Это какой?

– Что справедливость вещественна и не любит, когда ее отодвигают в сторону из-за бизнеса?

– А?

Хаунд, покопавшись в карманах, выудил сигарный огрызок. Чиркнул спичкой по недавно вшитой металлической молнии куртки Беса, прикурил. Тот, щурясь, отдернулся. Видно, мелькнуло что-то в глазах Хаунда… наверное.

– Гарпун был здесь вчера… позавчера?

– Это ты о…

– Это я, натюрлих, о здоровенном дебиле, носящем красную бандану и всем врущем что, дескать, это – знак отличия, пожертвованный ему самим Чифом, на манер красных революционных шаровар. А на самом деле, Бес, Гарпун лысый. Видел такого? У него еще рожа рябая, как будто черти горох молотили, йа…