Злой рок

– Ты не лирик, а неисправимый циник, – резюмировала она. – Можешь с упоением читать стихи и тут же выдать банальную пошлость. Мне, порой, кажется, что ты живешь двойной жизнью или я ошибаюсь? Это очень тревожит и даже страшит меня.

– Если, кажется, то перекрестись, – разозлился он.– Да, я циник, а кто сейчас не циник, разве что дебил. Ему плюй в глаза, а он радуется – божья роса. Все построено на лжи. Пойми ты, что жизнь – жестокая штука. В ней нет места слабакам, выживает только сильный. Рынок, конкуренция, неутолимая жажда обогащения превратили людей в зверей. Либо ты живешь вдоволь, или свет коптишь, третьего не дано.

Маска аскета наползла на суровое лицо Германа и женщина невольно вздрогнула.

– Герман, ведь то, что ты проповедуешь – закон джунглей, культ грубой силы, – робко возразила Илона.– Я – слабая женщина и если следовать твоей пещерной философии, то мне тоже нет места в этой жизни.

– Так мы живем в зоопарке, зверинце, разными проблемами, интригами, конфликтами укорачивая друг другу жизнь, боремся за свое место под солнцем. Прав был поэт Александр Блок, утверждавший: «И вечный бой! Покой нам только снится». Вечный покой будет на том свете, а этом постоянная борьба. Но ты не в счет, ты прекрасное исключение. Впрочем, не принимай близко к сердцу. Все это глупости и шалости ума, – спохватился он. – Давай лучше выпьем за твое очарование и за то, чтобы нам в жизни всегда везло.

Они подняли фужеры с искрящимся вином и выпили. Герман откровенно потянулся к ней с ласками.

– Остынь немного, – отстранилась женщина.– Я приму ванну. И тебе тоже бы не мешало смыть с себя дорожную пыль и плотские грехи.

– Я безгрешен, как дитя, – ухмыльнулся он и выпил до дна бокал вина. Она ушла, прихватив с собой махровое сирийское полотенце, год назад подаренное ей любовником. Он явственно представил движения женщины, готовящейся принять ванну. Потом услышал шум воды и подумал: «Удивительное создание – женщина. Несколько минут назад она усердно наводила косметику, чтобы произвести на него впечатление. А ведь заранее знала, что придется смыть ее водой. Воистину, красота требует жертв. А женская психика, вообще непостижима».

Он снова налил в фужер вино «Бахчисарайский фонтан» и выпил залпом, как водку. Не спеша щелкнул газовой зажигалкой и закурил. «А ведь она права, женщине постоянно необходимы знаки внимания, – размышлял он.– Цветы, подарки, всякие безделушки. Это согревает ее сердце, сохраняет свежесть и яркость чувств. Гляди, Герман, не прозевай, такие жгучие брюнетки, как Илона, пользуются у состоятельных мужчин неизменным успехом. Уведут соперники с тугими кошельками, глазом не успеешь моргнуть».

Такая перспектива ему не понравилась, но он тут же утешил себя: «Ничего, лапочка, потерпи. Отмою деньги, переведу их в благородный металл, не один сыщик до меня не доберется. Только бы кореша не подвели. Закатимся отдыхать в Болгарию на «Золотые пески», в бархатный сезон» …

Дробич услышал, как отворилась дверь ванной, в потоке света он увидел женщину. Мокрые волосы, капельки воды на смуглой коже, мягкие линии желанного тела…

– Илона, ангел ты мой! – ноги сами подняли его с дивана. Он пылко обнял ее, сквозь сорочку ощутив ее горячее упругое тело. – Ах, ты моя сладкая отрава …

– Какой нетерпеливый, – дразня, оттолкнула она его, но Герман уже был вне себя. На руках понес ее в спальню. Она, как дикая кошка, сладко потянулась гибким и знойным телом и отдалась хмельной страсти. Дробич был азартен и неутомим.

Проснулась она в четыре часа ночи от чувства жажды, утомленная любовными утехами. Сожитель крепко спал рядом, уткнувшись лицом в подушку. Она осторожно сняла его руку со своей груди и нагишом при тусклом свете прошла на кухню. Достала из холодильника бутылку минеральной воды, жадно выпила полный стакан.

Когда возвращалась в спальню через прихожую, неосторожно зацепилась за вешалку – к босым ногам упал пиджак сожителя. Наклонилась, чтобы поднять его, но на пол вывалилась распечатанная пачка денег. Илона взяла их в руки.

«Хорош любовник,– с обидой подумала она.– На шампанское он едва наскреб. Бедным родственником прикинулся. Потерпи, лапочка, а я, глупая, поверила, приласкала и обогрела… на халяву или в кредит. Ну, и жмот».

Она взвесила на ладони купюры, словно таким способом пыталась определить их сумму. И сразу перед глазами всплыл пеньюар цвета морской волны, приглянувшийся ей в универмаге «Весна». Илона знала, что если не купит понравившуюся ей вещь, то целый месяц, пока что-то другое не отвлечет ее внимание, будет пребывать не в своей тарелке.

– Господи, прости меня грешную, – она дрожащими руками отсчитала десять крупных купюр. – Получу зарплату и сазу верну, чтобы не быть в долгу.