Злой рок

– Знаю этот отдел, – грустно улыбнулся Реутов. – Только не верится, что к преступлению причастен кто-то из наших офицеров. Раздобыть милицейскую форму не сложно, хотя в свободной продаже ее нет. Купили или похитили у какого-нибудь пенсионера МВД. Поди, узнай у кого? Их тысячи. Выяснить бы из чьего или пистолета стреляли?

– Увы, – развел руками следователь. – На оружие могли бы навести гильзы. Но их как раз и не обнаружили, даже с помощью металлоискателей ничего не удалось найти. В оружейных комнатах милиции, прокуратуры, воинской части и ВОХР пропажи пистолета не выявлено. Преступники на дилетантов не похожи.

Гаранин бросил короткий взгляд на часы и скомандовал:

– Пора!

Они вышли из здания прокуратуры на улицу, где их уже поджидал милиционер-водитель на авто красного цвета «Нива». Прибыли к госбанку и ровно в 11.45 отправились по маршруту. Водитель, как ему и велели, держал на спидометре скорость в 70 километров.

Вскоре подъехали и железнодорожному переезду с закрытым шлагбаумом. С нарастающим грохотом промчался грузовой поезд. Когда миновали переезд, Реутов произнес:

– Ефанов, видимо, тоже ждал, пока пройдет поезд. Машинист тепловоза и его помощник могли оказаться последними, если не брать во внимание нападавших, кто видел в живых водителя и кассира. На переезде машинист, наблюдая за обстановкой, обязательно обратил на них внимание.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Вячеслав. – Что это нам даст?

– Важна любая деталь, – подчеркнул Реутов.

– В таком случае поинтересуйся экипажем локомотивной бригадой, работавшей в тот день. Вдруг, действительно, информация окажется ценной. Мы должны, чего бы это нам не стоило, раскрыть это ужасное преступление. Что скажешь, майор?

– Крутая головоломка, – вздохнул Реутов. – Мой шеф, полковник, даже высказал мысль: а не обратиться ли за помощью в МУР. Видишь, и он не уверен, сможем ли мы раскрутить это дело.

– Должны! – резко и зло бросил Гаранин. – Главное, чтобы не мешали, не дергали по пустякам и мелочам.

Несколько километров пути до злополучного поворота они проехали молча, сосредоточенно разглядывая проплывающую за стеклами гористую, поросшую мелколесьем местность. Перед поворотом Гаранин велел водителю остановить «Ниву».

– Что заставило Ефанова поехать в объезд? – вслух рассуждал следователь, выйдя из машины и рассматривая асфальтовое покрытие дороги. Никаких повреждений и выбоин.

Реутов прошел по присыпанной гравием обочине, и его взгляд зацепился за размытую дождем выемку.

– Слава! – окликнул он Гаранина и когда тот подошел, предположил. – По-моему, здесь что-то находилось. Возможно, временный дорожный знак. Если я не ошибаюсь, то он сбил водителя с пути. Как ты думаешь?

– Очень, очень правдоподобно. Но где знак? Увезли с собой? А может, припрятали поблизости впопыхах, чтобы не возиться? Давай-ка, обследуем участок.

Водитель съехал на дорогу, ведущую через перелесок, и поставил машину в тени. Втроем они принялись внимательно осматривать ели, кустарники, где удобнее всего было бы спрятать знак. Час, затраченный на поиски, принес удачу. Под раскидистыми лапами ели Гаранин отыскал дорожный знак с указателем «Объезд». Осторожно извлекли его и погрузили в «Ниву». Продолжили путь к месту происшествия. Еще раз тщательно обследовали каждый сантиметр, но тщетно – гильз не было. Спустя час, отправились обратно.

Дежурный по городскому отделу милиции встретил их новостью:

– В гастрономе «Луч», в полдень задержан гражданин Степан Князюк, ранее судимый. При покупке трех бутылок водки «Старка», он расплатился пятидесятирублевыми купюрами. Они оказались из похищенных при убийстве кассира. Всего у него изъяты двести пятьдесят три рубля. Новенькие, как из-под печатного станка.

– Где он сейчас? – спросил взбодренный известием следователь.

– В изоляторе.

– Живо его в кабинет Реутова.

Они поднялись на второй этаж. Егор открыл дверь кабинета и жестом пригласил Вячеслава пройти. Вскоре на пороге в сопровождения постового появился долговязый мужчина. По изможденному землистого цвета лицу и неряшливому виду, перепуганным бегающим глазам, ему можно было дать за пятьдесят лет, хотя на самом деле исполнилось тридцать восемь. Суровая жизнь в колонии, где пребывал с короткими антрактами на свободе, доконала его.

– Где работаешь? – строго спросил его следователь.

– Нигде, – с полным безразличием отвел глаза Степан.

– Почем тунеядствуешь, ведешь паразитический образ жизни, оскорбляешь общественную мораль?

– Никого я не оскорбляю и не трогаю. На работу не принимают, гражданин начальник. Как узнают, что бывший зек и говорят, что нет вакансий, – горько скривил он губы. – К тому же сейчас никому нет дела, работаю я или нет, на какие средства существую. Одним словом, базар и демократия.

– Откуда тогда у тебя деньги, если баклуши бьешь? На дороге, что ль, валялись? – прижал его вопросом Гаранин и, взглянув на Реутова, добавил. – Нам с майором почему-то не везет. Может, фортуна отвернулась? Вот что, Князь, кажется, тебя так братва величает.