Злой рок. Политика катастроф

В своих расчетах эпидемиологи из Лондона не тревожились о том, какие издержки повлекут немедикаментозные меры, — они рассуждали только о выгодах. «Мы не учитываем высоких социальных и экономических затрат на сдерживание вируса, — беззаботно писали они, — но они будут весьма значительными»[1256]. Насколько значительными они будут, стало понятно почти сразу. В марте Дэн Патрик, вице-губернатор Техаса, которому через месяц исполнялось семьдесят, задал вопрос: «Если вы пожилой человек, рискнете ли вы своим выживанием в обмен на сохранение для своих детей и внуков той Америки, которую любит вся Америка?.. Если обмен такой, я только „за“»[1257]. В ответ губернатор Нью-Йорка написал негодующий твит: «Моя мать — не расходный материал. И ваша — не расходный материал. Мы не оцениваем жизнь человека в долларах»[1258]. Несомненно, с точки зрения морали любая жизнь бесценна. Впрочем, на практике государственные регулирующие органы статистически оценивают отдельную жизнь в 9–10 миллионов долларов. (Безусловно, кому-то покажется, что назначить цену жизни рядового американца — это бессердечно и жестоко, но подобные оценки — неотъемлемая основа анализа затрат и выгод в государственной политике[1259].) Профессор Алессандро Веспиньяни рассчитал, что при условии поддержания текущих ограничений к концу апреля в США умрут 53 тысячи человек, а без этих ограничений — 584 тысячи, и это позволяло предположить, что спасти можно полмиллиона жизней[1260]. Но уже было ясно, что мы спасаем прежде всего пожилых, которым по большей части оставалось жить в лучшем случае от пяти до пятнадцати лет. Иными словами, на кону стояло меньше потерянных лет жизни с учетом ее качества, чем в 1957 году[1261]. Разумная оценка экономической выгоды показывала, что, избежав смерти полумиллиона людей преклонного возраста, можно сохранить примерно 625 миллиардов долларов, — исходя из предположения, что в среднем теряется десять лет из ожидаемых восьмидесяти. Если один месяц локдауна обходился в 500 миллиардов, то по прошествии полутора месяцев затраты на подобную политику начинали преобладать над выгодами, — и это еще без учета многих неумышленно неблагоприятных последствий закрытия[1262]. Согласно еще одной оценке, основанной на анализе по округам, месяц локдауна обходился примерно в 2,2 триллиона[1263]. И длительную приостановку экономической жизни можно было оправдать только в том случае, если бы кто-то допускал, что это позволит избежать намного большего числа смертей. Но даже в середине марта американские эксперты преимущественно предсказывали, что в 2020 году совокупное число случаев смерти от COVID-19 составит менее 250 тысяч[1264]. А потому нерешительные заявления эпидемиологов и построенные ими модели, не слишком соответствующие реальности[1265], подливали масла в огонь и заставляли усомниться — в первую очередь республиканцев — в том, что без локдаунов мог бы умереть миллион человек, а то и два. В любом случае эпидемиологические модели единогласно показывали, что пик ежедневной смертности был достигнут в середине апреля.