Злой

«Но как потом спуститься вниз?» — тревожно подумал он, тяжело дыша. Его руки и одежда покрылись густой пылью, но он не обращал на это внимания. Осторожно приблизился к окну — оно было плотно закрыто. Но между шторами оставалась щель, сантиметров тридцать шириной. Мягкий тёмно-золотой свет наполнял комнату, приглушённый шум разговоров долетал из окна. Пан с зонтиком не мог расслышать слова. Он видел четырёх мужчин, которые сидели в креслах и высоко поднимали бокалы с шампанским, тогда как пятый стоял посередине и что-то говорил. Пан с зонтиком жадно всматривался в эту картину. Он знал всех присутствующих, во всяком случае, на вид, и пытался уяснить себе степень существующей между ними зависимости; его мозг лихорадочно работал, стараясь угадать, какие невидимые нити связывают этих пятерых.

Неожиданно высокий человек со смуглым лицом повернулся к окну. Пан с зонтиком обмер. По его целлулоидному воротничку покатились капли пота. Высокий подошёл к окну и опустил шторы, которые совсем заглушили звук разговора. Пан с зонтиком снова устроился так, чтобы наблюдать за происходящим в комнате. В узкой полосе золотистого света виднелась уже только фигура высокого мужчины со смуглым мясистым лицом; его выражение говорило о том, что этот человек не терпит, когда ему возражают. В руках он держал развёрнутый «Экспресс вечорни», потрясал им и что-то очень энергично говорил. Умная, хитрая усмешка появилась на лице пана с зонтиком.

— Ясно, — тихонько сказал он самому себе. — Это совершенно ясно.

Мысли его выстроились в чёткий логический ряд.

«Нужно ещё достать сегодняшний “Экспресс”», — подумал он и стал спускаться вниз. Это оказалось не таким простым делом. Сильно оцарапав лицо, сломав два ногтя и разодрав на локте тужурку, он через некоторое время всё же снова очутился на улице.

Когда пробка из открытой Робертом Крушиной бутылки стрельнула прямо в голову Лёвы Зильберштейна, тот даже не очень обиделся.

— Что поделаешь? — потёр Лёва ушибленное место. — Принцем Уэльским этот Бобусь никогда не будет. Откуда ему знать, как обращаются с шампанским?

— Панове, — провозгласил тост Меринос, поднимая бокал с шумным золотистым вином, — пью за наши успехи!.

— Нужно ли нам вставать? — спросил с холодной усмешкой Вильга.

— Сто лет, сто лет, — начал хорошо знакомый с именинными обычаями Метеор.

— Заткни глотку, — твёрдо бросил Меринос, и все поняли, что речь пойдёт о серьёзных вещах.

— Довольно развлекаться, — заявил Меринос и повёл вокруг тёмными глазами.

Фигуры в креслах съёжились от этого голоса и взгляда.

— Начинаем нормальное рабочее совещание, — с иронией проговорил Меринос. — Я знаю, кто убил Мехцинского, — бросил он внезапно, и в комнате установилась напряжённая тишина. — Тот, кто пристукнул Морица, очень злой человек, — небрежно продолжал Меринос, и от его небрежности у слушателей побежали мурашки по спине. — Очень злой человек, если он тот, кого я имею в виду. Я ещё не вполне уверен, но всё на свете возможно. А этот тип действительно очень злой, и с каждым из нас может случиться то же, что с Мехцинскнм.

Какую-то минуту было абсолютно тихо.

— Ну, я не подведу, — хмуро буркнул Крушина.

Меринос продолжал:

— Всё это не означает, что мы, панове, расходимся по домам. Мы, прошу внимания, только начинаем. Раз уж война — пусть будет война, тем более, что дела складываются неплохо. Во всяком случае, милиция на нашей стороне.

В глазах Зильберштейна, смотревшего на Мериноса, светилось восхищение.

«Имеет голову на плечах, — подумал он, — ничего не скажешь!»

Меринос развернул полосу «Экспресса».

— Сюпка своё дело сделал, он заслуживает награды. Вот тут сегодня есть статья, из которой видно, что милиция уже разыскивает того типа. Того, кто пристукнул Морица. И мы должны помочь в этом милиции. Мои дорогие, — голос Мериноса стал медовым, — ещё немного усилий, и всё образуется. В этом месяце должно состояться одно зрелище, на котором мы, так себе, у полегоньку, заработаем полмиллиона злотых, а может, и больше. Может, и миллиончик, если повезёт.

— Сколько? — взвизгнул Метеор; в ту же секунду он забыл о страхе.

Крушина застонал с испугу — страшно было даже подумать о такой сумме.

— Скажи им, Лёва, — усмехнулся Меринос.

— Скажите сами, пан председатель, — хриплым голосом откликнулся Зильберштейн, но не выдержал и крикнул:

— Через десять дней состоится футбольный матч Польша — Венгрия!

— Что? Где? — воскликнул Метеор.

— Ты с ума сошёл! — крикнул Крушина.

— Тут? В Варшаве? — безразлично спросил Вильга. Его правое веко, однако, начало быстро мигать, что свидетельствовало о сильном волнении.