Злоключения на острове Невезения

Скорее всего, совпадение инициалов и стало причиной того, что роза досталась Аглае. Существовала легенда, ничем, впрочем, неподтверждённая, что тётка получила эту брошь в подарок, или же она была отдана ей на сохранение Авдотьей Полянской, любимой фрейлиной Екатерины Великой. С кузинами Авдотьей и Екатериной Александра в молодости дружила. Так, нет ли, но, когда Аглая вошла в возраст, она на своём первом балу появилась с этой брошью, и роза стала её любимым украшением. Аглая утверждала, что украшение было изготовлено по заказу Екатерины Великой для Александры Браницкой, племянницы и любовницы Потёмкина, которую императрица очень баловала. Ходил слух о том, что Александра была на самом деле её дочерью. Он связан с персоной великого князя Павла: Александра родилась в том же 1754 году, что и великий князь, и по преданию, Екатерина родила не мальчика, а девочку, которую подменили сыном служанки-калмычки. Мальчик-калмык стал Павлом, а дочь императрицы будто бы отдали Энгельгардтам.

Когда предмет её страсти Василий Коневич трагически погиб, Аглая решила покончить с матримониальными планами, осела в деревне и занялась хозяйством. Старший брат, служа в столице, с удовольствием доверил дела своей разумной сестре. Со временем неустроенность личной жизни сестры стала восприниматься как приятный бонус, ведь состояние её когда-то достанется его детям. Шесть племянниц от двух братьев одна за другой дебютировали в свете, украшенные брошью тётки.

Аглая Семёновна в завещании разделила свои капиталы между братьями, но золотую розу завещала старшему, оговорив, что украшение всегда будет храниться у старшего в роду, но носить его должно только девицам Барташевским. То есть старшая из дочерей носит брошь только до замужества, а затем она переходит следующей по старшинству. Если нет дочерей – блистает роскошью племянница. Но не жёны! Это причудливое решение не было изложено в завещании, а высказано устно, но никем из родни никогда не подвергалось сомнению и выполнялось неукоснительно.

Последней золотой розой блеснула внучатая племянница Аглаи Лидия. Это фотография предположительно 1870 года. Не правда ли, девушка хороша? Девицы Барташевские все были недурны, но красавицей слыла только она. И именно Лидия сыграла роковую роль в этой истории. Когда она снимала это украшение после бала, одна из «росинок» упала. Бриллиант подобрали с пола, и на следующий день отец отвёз брошь к ювелиру, чтобы он закрепил камень, и заодно проверил все остальные. Спонтанно у него возникла идея сделать копию этого украшения. На следующий год предполагалось, что начнёт выезжать следующая дочь, и отцу захотелось сделать двойной портрет, на котором обе девицы будут украшены розами. В семье подрастали ещё две маленькие сестрицы, он уже предвкушал их выход в свет с двумя розами.

Вторая роза была золотой, но с хрустальными росинками. Не было мысли сделать точную копию. Более того, заказчик специально оговорил, что ювелир должен сделать зеркальное изображение цветка, чтобы подделку можно было легко отличить. Сравните розы на портрете Ирины, присланном Вами, и фотографии Лидии. У Ирины веточка изогнута вправо, а у Лидии – влево. А фотография Лидии с сестрой так и не была сделана. На следующий день после того, как две коробочки были привезены от ювелира, одна из них, а именно та, где хранился оригинал, оказалась пуста.

После безуспешного домашнего расследования хозяин дома обратился в полицию, но на следующий день заявил, что роза нашлась, и даже показал её полицейскому чиновнику. Показал он, естественно, копию, о которой не знали даже близкие, ибо готовился сюрприз.

Лидия, любимейшая дочь, повинилась в том, что передала брошь своему возлюбленному, спасая его от долговой ямы. Не удивительно, что имя этого возлюбленного было Василий Михайлович Коневич. Это полный тёзка и племянник предмета Аглаи Семёновны, игрок, мот и волокита. Пришлось эту историю предать забвению. Конечно, мужчины семейства об утрате розы были поставлены в известность, а барышни по-прежнему считали эту вещицу старинной, той, которой, возможно, касались руки Екатерины Великой. История Лидии, прожившей меньше тридцати лет, интересна сама по себе, но к интересующему Вас украшению она более отношения не имела.

Спустя сорок с небольшим лет в семействе Барташевских вновь возникла нервозная ситуация, связанная с розой. Возникла после замужества старшей дочери Павла, на тот момент главы рода. Была ещё одна дочь, совсем малютка (это была моя бабушка). И жена младшего брата моего прадеда потребовала от него передать ей брошь, как матери следующей на выданье Барташевской, той самой Ирины Владимировны. Павел сказал, что сопроводит племянницу на бал и лично проследит, чтобы роза была приколота к её наряду, но храниться будет у него в соответствии с семейной традицией. Свояченица закатила истерику. Не знаю уж, какие надежды она возлагала на эту вещь. Скорее всего, собиралась её заложить, как это принято было у младших Барташевских. Они ведь промотали отцово наследство за первые восемь лет брака.