Злоключения славного Аджо (СИ)

— Понятно. Что ж, я могу тебе подсобить и с матроной нашей свести. — Ухмыльнулся он, елейным голосом добавив. — Но ты так не вовремя зашел. — В это время в дверь вломились бежавшие за мной зеленоглазые мальчуганы и, завидев меня, расплылись в улыбке, присев за столик, не сводя нас взглядов. Готто, тем временем, продолжал. — Мы тут людей ищем для ям. Вижу, ты чистый — без единого узора — так что гордись, сможешь наконец-то выбраться со своего дна. Ну и что с членом родился радуйся, а то послужил бы нам… иначе. — Готто взял из-за ширмы глиняную полусферу, наполненную ароматной сорговой кашей с сушеным бананом и пряными травами, после чего протянул ее мне с ложкой, шириной в ладонь. Быстро хватаю, сориентировавшись.

— От меня вам будет мало пользы. — Жру, не жуя. — Каша вкуснейшая! Но я сделаю. Всё, что… уф… В моих силах! Я хочу с пользой для себя… Жить. Чтобы с похлебкой. С кроватью. И чтоб кровать теплая была.

Готто благосклонно кивнул.

— Замечательно. Восьмым будешь. Всего вас дюжина наберется, а супротив — Вепрь. Тварь, каких мало, но некоторые из соперников выживают. Будь осторожен, мы согреваем друг другу постель, так что убьешь его — и ты покойник. Усёк? — Я быстро кивнул в ответ. Готто продолжил, смягчившись. — Мы празднуем совершеннолетие младшего сына нашего патриарха, так что ожидаем долгий упорный бой. Ты, вижу, парень смышленый, раз без друзей в городе, без клейма, но еще жив. Бой должен идти достаточно, чтобы именинник удовлетворился, но так, чтобы не заскучал. Услышишь трубу — получай удар и картинно падай. Вепрь имеет наказ не убивать врагов, но это ж Вепрь! Молись Равве, чтобы набралась дюжина — иначе вам придется туго. Койка — там. Помои — там. Чистым быть тебе не нужно. Выспись, к ночи разбужу, пойдем в ямы.

***

Хотел бы я взять и очнуться посреди ямы. Открыть глаза вместе с десятком мне подобных, а передо мной — здоровенный верзила в чем мать родила. И я, подставляя людей, которых вижу в первый раз в жизни, пытаюсь заработать себе на сорговую кашу, потому что идей, как выбраться из этого кошмара иначе, у меня попросту нет.

К сожалению, этого не произошло.

Меня не растолкали — я не спал и пошел на окрик.

Меня не оглушили — наоборот, раздели и повели в подвал.

Меня не посадили в деревянную клетку — я топал по подземным тоннелям добрый час.

Но, о свет небесный, как же было приятно после всего этого упасть на желтый чистый песочек арены!

Меня ввели последним. Бегло посчитав, я понял, что восьмым и это знание мне совершенно не понравилось. Повсюду — шум, ор, дергающиеся словно в припадке разукрашенные тела и искаженные в гримасах лица. Пульке льется как вода, за железной решеткой впадины ямы — три зрительских уровня. На первом беснуются простолюдины, на втором чинно сидят мхарану, пожирая шматы перченого вяленого мяса, на третьем — вальяжно разлеглись бваны, окруженные нагими красотками, фруктам и расписными кувшинами с дорогим пойлом. В самом центре, в исполинской ложе, на алых перинах — худощавый мускулистый мальчуган, обнимающий за тощую задницу ту самую аристократку, которую я своими собственными глазами видел поднимающеюся в дорогую гостиницу. При этом на ней нет ни единой татуировки — она смеется, как шлюха, широко разинув пасть, изгибается, как шлюха, щеголяя голым бритым телом, тесно прижимаясь грудью к распаленному ожиданием боя парню. Что я еще заметил, так это его изумрудные глаза — ровно перед тем, как перевожу взгляд на поднимающуюся решетку напротив.

Нервно сглатываю — бой барабанов предвещает начало представления. Начинаю лихорадочно размышлять. Здесь происходит что-то странное. У этой девки были символы и цвета Клалва, а его похитители прибыли в хекалу для совершения ритуала богоравности, меня хотели принести в жертву. Но возница необычайно легко воспринял мой побег — неужели цель была иной? Все подходы в светский город перекрыты иноземцами, Белое Гнездо переполнено аколитами и первенцу Клалва нужна была серьезная причина для въезда, дабы усыпить бдительность священников. К парнише не подпустили бы простую шлюху — она принадлежит Клалва и разыгрывает здесь партию. А это значит…

— Да здравствует Вепрь!!! — Слышу над собой знакомый голос… Готто. Конечно, кто же еще! Поднимаю голову — в решетчатой железной люльке почти под потолком во всю глотку вещает трактирщик. — Для всех старых друзей Изумрудных Братьев, сегодня мы покажем подлинное пиршество разъяренной твари! Восемь человек, восемь добровольцев, что без медяка в кармане решили подзаработать — все они сейчас перед вашими глазами, друзья мои! И они постараются совершить невозможное — убить Вепря!

Крики, овации, рёв. Под стук барабанов решетка напротив нас открывается, медленно, с нарочитым пафосом оттуда выходит тело. И… о, Равва, трибуны взорвались истошными воплями!

Абсолютно нагая, с угольно-черной бритой бархатной кожей, огромной сочной грудью и бесподобной задницей, с кубиками пресса, выше меня на голову, с тугими бедрами, заплетенными в косички волосами, золотыми драхмами вместо серег и мускулистыми длинными руками, вошла она — Вепрь!