Злом за зло (Драконоборец - dark edition)

— Я бы не сказал так категорично. Скорее ту близкую к смерти сущность, которая является на зов некроманта при работе с мертвецами. Это что-то вроде проводника, который дает возможность пользоваться силой той стороны. Видеть этих существ могут только некроманты. Легким сквознячком в вашу душу задувает дыхание смерти, чар Тобиус, и это заметно.

— И ничего нельзя сделать?

— А что бы вы хотели с этим сделать? Вернуть запечатанную дверь в прежнее состояние невозможно, распахнуть ее — тем более. Не с моими умениями. Хотя наставники из Аглар-Кудхум, возможно, сумели бы…

— Они обитают на другом конце света, а я в любом разе не желаю становиться некромантом, уж простите.

Малахай вышел из задумчивости и рассмеялся, показывая, что совершенно не уязвлен. Он прекрасно знал, сколь тяжела доля некроманта среди прочих волшебников, и никому не желал такого проблемного Дара, хотя сам уж давно смирился со своей сущностью и ни на что бы ее не променял.

Тобиус понял, что вопросов о его собственной смерти не будет, и испытал некоторую благодарность к Малахаю. Он не желал ни мыслью, ни словом возвращаться в тот проклятый день и час, когда агония стала его проводницей за грань жизни. Было слишком тяжело вспоминать предсмертное одиночество и чувство полного бессилия маленькой букашки, поплатившейся за наглость.

Тем временем некромант отлучился и вернулся обратно, неся в руках тот самый арбалет, который Тобиус снял с лермазу.

— Возвращаю в сохранности. Изучил вплетенные в этот артефакт заклинания — очень интересно. Несомненно, работа восточного некроманта. В Вестеррайхе немного найдется моих собратьев по Дару, способных создать что-то подобное, очень сложные чары. Украшения опять же говорят сами за себя.

— Да, верно. Эта вязь… я так и не удосужился понять, что она значит.

- "Что было твоим, отныне принадлежит мне", - вежливо улыбнулся Малахай. — Думаю, речь идет и о теле, и о душе одновременно. Чудовищно опасная вещица, порабощает душу и создает из трупа послушного кадавра, ахоговски много сил вложено в ее создание. Но дело не только в вязи, ее некроманты используют как вспомогательный инструмент в выстраивании заклинаний, тогда как основой выступает иероглифическая письменность. А украшения, видите? Кости — ерунда, это стандартный мотив для орнамента, сопровождающего тему смерти. Я имею в виду опарышей, мух и стервятников — это падальщики, которые служат символами ранговой системы Аглар-Кудхум. Слышали о такой?

— Нет, никогда, — признался Тобиус.

— О, тут все довольно архаично, прямо как в Академии. Ученики и подмастерья носят метку опарыша, получая право зваться настоящими некромантами, они меняют ее на символ мухи, достигая следующего, скажем условно, магистерского ранга, получают знак стервятника, ну а самые могущественные некроманты культа отмечены ликом шакала. — Малахай провел пальцами по прикладу, искусно вырезанному в виде распахнутой шакальей пасти. — Создатель сего артефакта отразил на своем творении ранговую систему Аглар-Кудхум, он точно был с востока.

— Гариб Ауфа Абдуссамад аль Харинна.

— Впервые слышу. Хотя имя довольно странное, — поморщился некромант.

— Чем же?

— Значением, конечно. "Гариб" значит: "Сын Чужака", "Ауфа" — "Самый Верный", "Абдуссамад" — "Раб Вечного". А Харинна — это город в Имем-Муахит, довольно большой город, я бывал там. Меня тоже часто именовали Гарибом в силу моей инородности.

— Вы путешествовали по Семи Пустыням? И вы…

— Заканчивайте вопрос, — усмехнулся Малахай.

— Вы обучались у некромантов востока?

Не прекращая усмехаться, архимаг потер свой выпуклый лоб, а когда он отнял ладонь, Тобиус увидел знак черной мухи на белой коже. Затем линии сложных завитков стали проявляться по всему черепу, опутывая его сложным узором.

— Как и почти любой волшебник, хоть чего-то достигший в жизни, по молодости я много путешествовал в поисках знания. Еще Джассар сказал: "Путь к знанию — это путь". Иными словами, нечего просиживать зад в уютной теплой лаборатории, надевай дорожную мантию и шляпу, бери посох покрепче и иди постигать мир. Моя Путеводная Нить привела меня на восток, и видит Господь-Кузнец, я много раз мог сложить голову в тех краях, прежде чем добрался до Черных Песков, и даже там меня тысячу раз могли убить, но мне повезло. Меня приняли на обучение. Скажу честно, я был довольно слабым учеником по их меркам, но на пределе сил смог стать полноценным средненьким некромантом.

Малахай Надгробие замолчал, погрузившись, как было видно, в воспоминания о годах, проведенных в одной из самых зловещих магических школ известного мира. Постепенно татуировки на его черепе вновь скрылись и скальп стал безупречно белым.

— Каково там было? — шепотом спросил Тобиус.

— А?.. Там… На востоке все было по-другому. Там некроманты были избранными. Иные волшебники глубоко кланялись им, завидовали. Все было совершенно иначе, чем здесь.

— Я про Черные Пески…