Злом за зло (Драконоборец - dark edition)

Божемир, однако, выдержал взгляд спокойно. Со свойственной диморисийцам рассудительностью он предположил, что Радовану ни к чему какие-то волшебные сабли, если у него есть Хардзукар, а своей жене владыка Ридена сможет купить скакуна и получше таламута, великолепного "шелкового" ахартекинца к примеру, или вообще скакового единорога из Индаля. Божемир, предпочитавший настоящую пользу пустой красоте, преподнес молодоженам высокий узкий фиал, наполненный густой насыщенно-красной субстанцией. Толстыми, унизанными перстнями пальцами даритель сдвинул изящную пробку, и изнутри полилось ни с чем не сравнимое благоуханье кадоракаровой смолы — основы для лучших в мире лекарств.

Как принято было считать, во времена своего становления молодая, ретивая и бескомпромиссная Амлотианская Церковь вырубила все кадоракары в северном и западном Вестеррайхе, ибо красные сосны являлись одним из символов дикой магии и дышали памятью о языческих богах. Вместе с тем обещание смертной казни за торговлю красной смолой, а также то обстоятельство, что для лонтильских эльфов она являлась предметом священного религиозного характера, превратили кадоракаровую смолу в контрабандный товар чрезвычайной редкости и баснословной цены. Можно было лишь гадать, каким путем Божемир достал тот драгоценный фиал и во сколько это ему обошлось, но в одном никто бы не усомнился — своего воинственного соперника король Димориса за пояс заткнул.

Начавшись, грандиозный пир быстро набрал силу, в великом чертоге не стихала музыка, смех, благие пожелания, выступали шуты и пели прославленные менестрели. За всем этим пристально следила гвардия, стража и наемные маги, ибо память о недавнем жутком инциденте была свежа. В тот вечер больших потерь среди гостей не случилось, основной удар вампиров приняли на себя стражники и личные гвардейцы короля. Последние понесли значительные потери, защищая Радована, и Черная полусотня сократилась до двадцати с лишним шлемов. При этом расчленители, также сражавшиеся с вампирами, потеряли лишь одного собрата, хотя их было всего девятеро и за чужими спинами гномы не прятались.

Когда пиршество вошло в самую силу, король и королева поднялись со своих мест и вышли из-за высокого стола, дабы по традиции начать танцевальную часть своим собственным первым танцем. Вместе с ними в танец вступили другие пары, и вскоре многие гости уже вовсю кружили по дубовому паркету под звуки фельесы.

— Идем, станцуем.

Тобиус не донес до рта ломоть хлеба с положенным на него куском превосходной говядины, тушенной в вине с луком и специями — на его плечо легла рука. Он сразу узнал голос, а потому опустил еду на серебряную тарелку и неспешно вытер жир искусно расшитой салфеткой.

— Я не ослышался, ты хочешь потанцевать со мной?

— Могу дать тебе в ухо, и сразу станешь слышать лучше.

— Интересный медицинский прием. А других жертв не нашлось? Вокруг сотни мужчин…

— Если не пойдешь танцевать сейчас же, ткну кинжалом в бок.

— Господь-Кузнец свидетель — твоим чарам невозможно противостоять, — проворчал Тобиус, вставая.

Он обернулся и замер вдруг, увидев то, чего не ожидал, а именно — Райлу Балекас… в платье. С момента их знакомства он представлял ее либо в черных латах, либо нагишом, причем нагишом гораздо чаще, но ему и в голову не приходило, что Райла могла носить платья. А ведь она могла, и при этом выглядела крайне… женственно. Ее черный с глубоко потаенной синевой наряд был изрядно закрыт, причиной чему, возможно, являлся не избыток целомудрия, а желание прикрыть все шрамы вкупе с развитыми плечами. Длинную шею обхватывала нитка черного жемчуга с кулоном в виде черной птицы, в руках порхал веер, набранный из перьев, а пышные юбки окаймляло знаменитое шатрадское кружево. Платье было скромным, изящным, дорогим, несколько излишне траурным для такого события, но тот, кто его сшил, имел и вкус, и опытную руку: ведь оно превосходно справлялось с главной своей задачей — красило хозяйку.

Тобиус отступил на шаг и надлежащим поклоном пригласил Ворону на танец, та с некоторой поспешностью присела, принимая приглашение, и волшебник взял мечницу под руку. Они влились в танец плавно благодаря его усилиям. Она танцевала неуклюже, сказывалось отсутствие опыта, но волшебник с лихвой возмещал это, уверенно направляя партнершу и игнорируя то, как Ворона наступает на его баснословно дорогие сапоги. Все неудобства окупались чувством всепоглощающего глубокого удовлетворения, исходившего от его рук, которыми маг прикасался к Райле. Невинная и целомудренная радость какими-то потайными путями проникала в сознание Тобиуса и пыталась воцариться там, вытеснив настороженность, память о причиненной боли и страх. Кружа эту трогательно неуклюжую, способную разрубить человека пополам женщину в танце, он через силу принимал мысль о том, что с ней ему хорошо, и, возможно, будь она рядом, он смог бы… обрести покой?